А потом и начался тот кошмар, которого Алла никак не ожидала. Лариса Павловна Звягина повела себя очень нетрадиционно. Ей бы радоваться, что любовница мужа дала ему полный отлуп, а она почему-то очень оскорбилась за своего Александра Леонидовича. Правда, с Ларисиной точки зрения, все было очень логично: она всегда гордилась мужем, а тут вдруг какая-то профурсетка позволила его так щелкнуть по носу. Она должна быть за это наказана. И Лариса начала рыть носом под Аллу Белозерову. К тому времени жена зама по науке Звягина уже возглавляла институтскую бухгалтерию, а потому на самых законных основаниях назначила инвентаризацию казенного имущества. Белозеровой, как материально ответственному лицу, было предъявлено чуть ли не обвинение в расхищении социалистической собственности. В лаборатории, за которую Алла отвечала, не досчитались двух настольных ламп, калькулятора, трех блоков питания, одного вентилятора, одного телефонного аппарата и одной подставки для перекидного календаря. Начальник отдела с трудом отбил Аллу у бухгалтерии, взяв всю вину на себя, но нервы ей потрепали здорово. Несколько раз именно на Алле заканчивались деньги, когда Лариса Павловна в качестве кассира выдавала сотрудникам института зарплату. Когда Алла отходила от кассы, другим сотрудникам денежные купюры тут же находились, а Белозерова, чтобы лишний раз не контактировать с Ларисой Павловной, заказывала деньги с депонента. Алле пару раз забывали начислить премию, потеряли ее больничный лист, потом пропуск, а потом фотографии, которые она принесла для нового пропуска. Все эти происки Ларисы Алла переносила бы героически, потому что чувствовала себя перед ней немного виноватой, если бы не сам Звягин. Куда делось все его обаяние и умение строить межличностные отношения! Сначала он подкарауливал Аллу во всяких местах и умолял о любви. Алла его уже презирала, а потому уговорить ее было невозможно. Однажды вслед за ней он ворвался в ее квартиру и пытался чуть ли не изнасиловать, полагая, что, расслабленная и обезоруженная в его железных объятиях, она выбросит наконец белый флаг. У него ничего не получилось, ибо Алла уже тогда знала пару-тройку приемов, как обезвредить особо назойливых приставал.
– Но ты же меня любила! – гневно сверкая глазами, крикнул он. – Любила! Я это чувствовал! Куда же все делось и так быстро?!!
– Я еще не любила, Саша, – спокойно ответила она. – Я готова была полюбить, это верно… но ты со своей Ларисой сделал все, чтобы я вас обоих возненавидела.
– Аллочка, – бухнулся он перед ней на колени, – ну прости меня… Я не могу без тебя жить! С ума схожу! Лариску готов удушить! Дочки раздражают! Вот до чего дошел!
Алла молчала, безразлично глядя в стену.
– Ну в чем моя вина? – горячился он. – Только ведь в том, что я не сказал тебе о жене! Но я ведь все равно сказал бы! Куда бы я делся? Днем раньше – днем позже, какая разница?!! Разве в этом дело?!!
Алла понимала, что Звягин прав. Если он и виноват, то только перед собственной женой. А ей он не сделал ничего плохого. Может быть, он действительно любит ее, как говорится, по-своему… Все дело в том, что она не смогла его полюбить… Эту коронную фразу Счастливчика она повторила уже второй раз в жизни и именно тогда поняла, что любить разучилась вообще.
Александр Леонидович работать рядом с Аллой Белозеровой не смог. Сначала он перешел в соседнее НИИ со сходным профилем научных исследований, а потом вместе с семьей уехал обратно в Новореченск. После торжественного отбытия Ларисы Павловны из института местная уборщица баба Клава вытащила из-под стола Аллы Белозеровой небрежно сделанную тряпичную куклу с пронзенной вязальной спицей грудью. Она решила ничего не говорить красавице Аллочке и, не мешкая, сходила к одной знакомой, которая дала ей пузырек привезенной из святых мест водицы. Куклу баба Клава сожгла в печи, которую очень вовремя приволокли к институту рабочие коммунальных служб города. На ней разогревали смолу и смолили ею текущие крыши старых зданий. Кукла занялась быстро и сгорела без остатка. Спица почернела, потом покраснела и таким образом наверняка очистилась от всяческой скверны. На следующий же день, еще до прихода Аллочки на работу, баба Клава обрызгала святой водой ее стол и всю территорию вокруг ее рабочего места. Остаток водицы она решила вечером влить в суп своему мужу, который последнее время очень нехорошо кашлял.