— Так получилось, — вздохнула Лика.
— Ты не хотела переезжать?
Котикова схватилась за тряпку и стала протирать столешницу, прячась от его взгляда.
— У меня… некоторые проблемы со здоровьем. И врач посоветовал мне и Ане полностью сменить обстановку, тёплый климат и свежий воздух. Тут папа вспомнил про прабабушкин дом.
— С сердцем? У моего дяди какая-то хроническая фигня, те же рекомендации.
— Почти — с нервной системой.
— Я уверен, здесь ты поправишься, — заявил он. — Никаких самолётов, никаких машин, магазинов, интернета и химии. Скука смертная!
— Чего же ты тогда не уедешь в город? Или в армию собираешься?
— Да так, — Виктор сделал вид, что очень заинтересовался пробником.
— А кем ты собираешься стать?
— Лика, ты как моя мать, — усмехнулся он.
— Да я просто спросила. Узнать о твоих увлечениях.
— А ты?
— Я хочу быть журналистом. Или редактором в издательстве. Это можно на журналистику, филологию, даже лингвистику, но мне не очень нравятся иностранные языки.
— Я бы посмотрел твоё интервью.
— Спасибо. Так, а ты?
— Мой дед работал на молочной ферме, мой папа, мои дяди и я буду, — сказал он как-то обречённо.
— Ты не горишь желанием, — заметила Лика. — Неужели не хочешь чего-то другого? Большего?
— Лика, я за пределами этой деревни был три раза в жизни, я мира не знаю, куда я могу пойти?
— Тогда тем более! Взять и выйти, посмотреть! Посмотреть на мосты в Питере, на соборы в Москве, на пальмы в Сочи, на море, в конце концов, на море!
— Я был на Чёрном, ничего интересного: солёное, грязное и холодное.
— На другое. На Средиземное, на Финский залив, на море Лаптевых, на океан. Представь, что ты выходишь из отеля и перед тобой бегают вараны и лежат огромные, размером с подушку, черепахи!
Виктор задумался, пониже опустив голову.
— Чем ты увлекаешься? Что тебе интересно?
— Футбол, — усмехнулся Виктор. — Предлагаешь мне фантастическую карьеру?
— Ну может ещё что-то, — неловко уточнила Лика.
— Есть только два предмета, по которым я получил аттестацию за год, — помолчав, сказал он негромко.
— Даже не представляю какие? История и общество?
— Биология и химия.
Лика просияла.
— Так ты будущий врач!
— Мгм, самая удобная профессия для путешествий, — он показал ей большой палец. — А оплата — золотые горы!
— Да разные есть варианты, надо только хорошо постараться и поискать.
— Особенно здесь, в Черемуховой.
— Вот же перед тобой, — Лика чуть ли не ткнула его носом в пробник. — Набираешь триста баллов — и перед тобой вообще все города открыты: бюджет, общежитие, да что угодно.
Виктор рассмеялся.
— Ты, Котикова, юмористка. Где я, и где триста баллов?
— Возьми себя в руки, стремись и получишь, если не такие, то больше двухсот пятидесяти. Все возможно, не ставь на себе крест.
— Я просто объективно себя оцениваю.
— Если ты так будешь говорить, я не буду с тобой заниматься!
— Это называется манипуляцией, между прочим, — скрестил на груди руки Виктор.
— То есть, даже просто из вредности не будешь ничего пытаться сделать, да?
Виктор поджал губы.
— Где пытаться? Здесь? Где учитель биологии — это младший ветеринар на ферме? Где нас на химии учили делать самогон?
— Ну ты можешь, как я…
— Не могу! — не вытерпел Виктор, и Лика заметила, как у него слегка покраснели щеки. — Не все могут так, как ты!
Котикова опустила глаза вниз, теребя пальцами упаковку от перца. Действительно, вряд ли его большая семья потянула бы хорошую подготовку к ЕГЭ. Брат в армии, родители на молочной ферме, а он оставлен себе на попечение.
— Извини, я не хотел тебя смутить, — Виктор неловко коснулся пальцами её руки.
— Всё хорошо, — Лика решительно встала и отряхнула юбку. — Я научу тебя тому, что знаю сама. Но пока ты не захочешь что-то делать, тебя и трактор не сдвинет с места.
Она вышла из комнаты, оставив Васнецова наедине с мыслями и пробником.
— Лика, — шепнула Аня, которая, естественно, подслушивала их разговор. — Вы что, умудрились поругаться?
— Нет, малышкинс, мы просто разговаривали, — она пригладила тёмные волосы сестры.
Аня внешне пошла в мать: тёмные волосы, зеленоватые глаза и тонкие пальцы. Лику мучило их сходство. Она сама переняла славянскую внешность отца: русые волосы и серо-голубые глаза. Лика всегда чувствовала связь с ним больше, крепче, чем с матерью. Он никогда не кричал на них, всегда помогал, доверял и только подталкивал в начинаниях. Двойка? Это надо отметить. Горячую воду отключили? Самое время прокатиться в аквапарк. Дмитрий словно всегда чувствовал, в чем нуждались его дочери и давал именно это, а не то, что считал правильным сам, как делала их мать. Лика бывала на море, видела горы, гладила кроликов, гуляла до рассвета и съедала целую шоколадку за раз. В последний год, когда их встречи с отцом сократились до двух дней в неделю, Лика почувствовала себя брошенной и нелюбимой, но она — это ещё ладно. Аня, которая только росла, и росла совсем в другой атмосфере и других условиях, страдала больше от материнской нелюбви и приступов истерики.