Едва забрезжил рассвет, как Фрейн обернулся к ней и сказал:
– Миледи, смотрите, вот Англия.
Они замедлили шаг, давая лошадям отдохнуть, прежде чем пустить их галопом. Несмотря на свою храбрость, Сесиль слегка дрожала. Живя недалеко от границы, она была воспитана на сказках о кровожадных английский мародерах. Но, сказала она про себя, англичанин Иан был жесток и страшен не более, чем ее братья.
Когда она натянула поводья, капитан Фрейн, следовавший за ней по пятам, спросил в недоумении:
– Миледи?
– Оставьте полдюжины солдат, а остальных отошлите назад в Дейлисс.
– Я не посмею этого сделать, миледи, – сказал он решительно, думая о том, как расправится с ним его светлость, если что-нибудь случится с его женой.
– Если вы не отдадите эту команду, придется это сделать мне. – Она сжалилась над ним, увидев ужас на его лице. – Капитан Фрейн, мы будем в большей безопасности, только если будем спасаться бегством. А при бегстве количество не имеет большого значения.
Все говорило о ее решимости, и Фрейн знал, что она не отступится от своего решения. Можно было бы продолжать бесконечную ссору, отказаться исполнять ее просьбу или же согласиться с ней.
– Если вы отнесетесь со вниманием к моей просьбе, я буду исполнять все остальные ваши команды, клянусь вам. – В ее глазах так же, как в словах, была мольба.
Сомнения, терзавшие Фрейна, не могли противостоять ее убежденности. Отдав несколько коротких команд, Фрейн отобрал людей, с которыми намеревался продолжить свой путь, а остальных отослал назад. Да спасет его Бог, если он принял неправильное решение. И все же уверенная улыбка, которой одарила его Сесиль, приободрила его. Они пересекли границу и продолжили свой путь вглубь английской территории.
Иан устало разглядывал дом, где провел свое детство. Он торопился, чтобы поскорее добраться до поместья Линдела, но сейчас, стоя перед ним, боялся войти. Глаза его затуманились от пронизавшей его боли, когда он смотрел на широко раскинувшуюся усадьбу, которая, как он когда-то думал, должна была перейти к нему по наследству. Ему был знаком и дорог каждый камень. Его сыновья карабкались бы, как и он в молодости, по этим холмам, а дочери играли бы в садах, так любовно возделанных его матерью. Дети его и Эдры.
Он уезжал отсюда с пятью десятками воинов за спиной, злой и готовый сокрушить все, что стояло у него на пути, потому что, не мог уничтожить то, что погубило всю его жизнь – собственную судьбу. Он вернулся один, с раной в сердце, но без гнева. Какое-то время он думал, что Сесиль излечила его. Вспомнив Сесиль, он улыбнулся. Он был бы рад вернуться к ней, даже в Шотландию. Это желание удивило его, но не испугало, как могло бы случиться раньше.
Послав лошадь вперед, он снял с головы шлем и держал его в руках, чтобы не вызывать подозрений у часового. И тот не только не окликнул Иана, а широко распахнул ворота, приветствуя его.
Иан спешился, и старый капитан бросился к нему. В его глазах блестели слезы.
– Сэр Иан! – Он не мог больше говорить и только обнял молодого человека, стоявшего перед ним, человека, который был радостью и наказанием для обитателей этого дома. Сэр Джеффри часто обращался к капитану за помощью, когда требовалось приструнить юношу, и не всегда это было легко сделать. Капитан отступил назад, чтобы лучше разглядеть лицо Иана. – Твоя мать будет так счастлива увидеть тебя. Она так мучается после ареста сэра Джеффри.
– Ты знаешь что-нибудь об этом? Я потому и приехал сюда.
Пожилой человек покачал головой.
– Мы почти ничего не знаем, за исключением того, что с ним хорошо обращаются.
Иан сжал губы.
– Я не думаю, что заточение в тюрьму на целую жизнь за преданность можно считать хорошим обращением. – Но, заметив страдание во взгляде капитана, он похлопал его по плечу, стараясь приободрить старика и думая о Том, что они поменялись с ним ролями, которые играли в течение многих лет. – Скоро я освобожу его и, возможно, займу его место. А сейчас где я могу найти свою матушку? – спросил он. Голос его смягчился при одной мысли о ней.
– Сейчас утро, – напомнил ему капитан. – Она в саду со своими розами.
Иан направился в сад, ноги сами повели его туда, давая свободу мыслям. Он помнил ту злость, которую испытывал к своей матери, но сейчас он не находил ее в своем сердце. Все, что он мог вспомнить – боль в ее глазах, когда он покинул ее, не сказав ни единого слова на прощание. Та, которая готова была отдать за него жизнь, не дождалась ничего: ни преданности, ни понимания, на которые имела право. А сэр Джеффри? Будет ли у Иана возможность попросить у него прощения за свою неблагодарность? Или уже поздно?
Найти Энн Доннчад не составляло особого труда. Иан на минуту остановился на краю сада, чтобы посмотреть на нее. Она была такой же красивой и изящной, какой он ее запомнил, но следы страдания на ее лице больно отозвались в сердце Иана. Заточение сэра Джеффри и, конечно, его собственная жестокость были для нее тяжелым ударом. Он многое бы дал за то, чтобы вернуть все те жестокие слова, которые бросил ей в лицо, узнав правду о своем отце. Поскольку сделать это было невозможно, он надеялся, что, освободив сэра Джеффри, сможет хоть как-то искупить свою вину перед ней.
Он сделал несколько шагов вперед. Энн замерла при виде сына, с которым, как она думала, рассталась навсегда. Она пыталась произнести его имя, но губы не слушались ее. Она вновь ощутила острую боль от сознания того, что предала этого молодого незнакомого человека, который был ее сыном. Его гнев и презрение, которые он обрушил на нее в тот день, были ей понятны. Это была плата за годы ее безоглядного счастья с сэром Джеффри. Прости ей, Господи, она не сожалела о них.
Иан готов был расплакаться, видя, как материнские глаза наполняются слезами, и зная, какие боль и страх стоят за ними. Ноги не слушались его. Слезы застилали ему глаза. Не видя дороги, он споткнулся и, когда приблизился к ней, упал у ее ног.
Фрейн был доволен. Верная своему слову, Сесиль подчинялась ему во всем. Фрейн устанавливал скорость их движения, а также время сна и подъема. Он был просто счастлив, что их желание двигаться как можно быстрее совпало. Он не сомневался, что, если бы они ехали медленнее, ее недовольство не ограничилось бы только протестами.
Только однажды Сесиль выразила свое недовольство. Это случилось, когда они поехали окольным путем. Но когда Фрейн назвал ей английские укрепления, которые лучше было обойти стороной, она с пониманием кивнула. Хотя ее пугало то, что поездка затягивалась, она сочла его доводы убедительными и не стала спорить. Она вряд ли смогла бы помочь Иану, если бы сама оказалась в заточении в какой-нибудь английской крепости.
И поскольку они объезжали стороной все другие населенные пункты, то, когда на четвертый день их путешествия перед ними выросла главная башня замка, она тотчас поняла, что они наконец у цели – у дома Джеффри Линдела. Она воодушевилась. Даже сейчас у них есть шанс застать Иана в стенах этого замка.
ГЛАВА 25
– Мой брат не предатель, – Тавис не знал, четвертый или пятый раз он повторял эти слова, но они не производили ровным счетом никакого эффекта. Он с преувеличенным вниманием разглядывал искусно сделанный фриз, украшавший стены комнаты, стараясь не глядеть на регента Шотландии.
Арран не спускал с него пристального взгляда и в конце концов заставил Тависа посмотреть ему в лицо.