- Уважаемый мэтр, я хотел бы уточнить насчет оплаты.
- Вы получите оставшуюся часть после свадьбы, казначей, можете не сомневаться. Мы оценили ваш вклад в это нелегкое дело и благодарны Вам за то, что Вы так скоро смогли убедить Императора в необходимости этого брака.
Солис напряглась, с трудом сдерживая негодование. Подавшись чуть вперед, она вслушивалась, не желая упустить ни единого слова.
- А что насчет того раба?
- Того мальчишки? Вы получите его.
- Но если она откажется отдавать его. Знаете, дочь министра весьма строптива.
Рузул усмехнулся, и девушка четко увидела выражение его лица, словно он стоял прямо перед ней.
- Она всего лишь избалованная девица. Мой племянник чтит традиции нашей семьи и найдет на неё управу. А если нет. Ну что же. Я сам возьмусь за её воспитание. В конце концов, старшие обязаны наставлять младших. Все, что ей нужно - это дисциплина. И мы, поверьте, усмиряли и не таких. - Рузул противно засмеялся. - Так что вы получите этого мальчишку. Жаль, конечно, что такая красота померкнет. Я ведь наслышан о том, что Вы делаете со своими рабами.
- У каждого свои слабости.
- Верно. Что же касается...- Голос Рузула медленно удалялся в сторону внутренних покоев.
Солис словно окаменела. Кровь стучала у неё в висках. Она перевела взгляд на Геспера и увидела, что тот дрожит, побледнев. И у него были на это причины. Солис никогда не интересовали сплетни, и все же она слышала слухи о том, что казначей любил истязать своих рабов, уродовать их.
- Я не отдам тебя им. - Солис повернулась к Гесперу, положив руки ему на плечи. Он поднял на неё глаза, полные страха, и ничего не ответил. Его била крупная дрожь, и сидящая рядом Солис слышала, как тихо стучат его зубы. - Не отдам, слышишь?
Но как можно верить словам человека, который сам не волен над своей судьбой? Девушка это прекрасно понимала. Как она могла успокоить Геспера, если её саму ждала не лучшая участь. Но она отчаянно хотела защитить его. С каждым днем внутри нее разгоралось чувство, сродни материнской любви. В этом юноше, только вступающим в пору взросления, она видела беззащитного ребенка. Он был для нее как младший брат, нуждающийся в помощи и заботе. И у неё был только один способ защитить его.
- Геспер, ты мне веришь? - Она слегка встряхнула его, выводя из оцепенения. - Ты веришь, что я не сделаю тебе ничего плохого?
- Да, госпожа. - Уверенно ответил он, смотря ей в глаза. И хоть голос его дрогнул, взгляд он не отвел.
- Хорошо.
Солис закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь сосредоточиться.
- Сейчас может быть немного больно, потерпи. - Произнесла она, положив левую ладонь поверх печати Геспера.
Он молча кивнул и сделал глубокий вдох. Не открывая глаз Солис тихо, но отчетливо произнесла: "Цирквито". В следующее мгновение они оба содрогнулись от боли. Вокруг печати Геспера вспыхнул опоясывающий её узор, напоминающий цепь, а потом все потухло. Солис тяжело дышала, чувствуя острую боль в руке. Геспер уткнулся лицом в землю, протяжно застонав. С этого мгновения они были связаны печатью, снять которую можно было только пролив кровь владельца.
Позже у Геспера начался жар, и хотя Солис знала, что это нормальная реакция на произнесенное ей заклинание, она нервничала. Чтобы скрыть произошедшее, Солис отправила весть своему личному целителю, который под покровом ночи проник во дворец. Остановившей его страже он сказал, что его госпожа неважно себя чувствует. Все во дворце уже были в курсе происходящего, так что стражников подобное объяснение не удивило. Пропустив целителя, они переглянулись, обменявшись многозначительными взглядами. Кто же мог подумать, что дочь министра, одна из рода Солнца, окажется настолько чувствительной?
Целитель осмотрел Геспера и понял, в чем причина его недуга. Но ничего не сказал. Он напоил парня отваром, и Геспер, до этого беспокойно мечущийся, вскоре уснул.