Солис едва держалась на ногах. Испытания прошедшего дня, ужасные вести вымотали её, а связывающее заклинание совсем лишило сил. Тонаат, тронув госпожу за плечо, убедил её вернуться в свои покои.
- Я всю ночь пробуду рядом с ним и дам тебе знать, если что-то случится. - Произнес он, бережно укрывая девушку расшитым покрывалом.
- Хорошо.
- Госпожа, могу я спросить тебя? Почему ты это сделала?
- Почему? - Солис подняла глаза к потолку. Эту комнату она знала с детства. Будучи маленькой она часами рассматривала чудесную мозаику, выложенную под сферическим сводом: дети, державшиеся за руки, смотрели на потрясающе прекрасное закатное солнце. - Не знаю... Я знаю о нем так мало, и так много. Знаю, что он любит цветы и сладкое. Что даже пережив ужасное, он может беззаботно улыбаться. Я не знаю его прошлое, но знаю, какое будущее подстерегает его, если он попадет к казначею. Знаешь, когда я услышала тот разговор в саду, слова Рузула, я словно увидела как Геспер идет по темной улице, совсем один. Он идет вдоль длинного дома без окон. Вокруг темно. Впереди угол дома, а за этим углом притаился черный человек, в руках которого нож... - Она замолчала, сведя брови и задумавшись. - Я не знаю, что ждет меня. Но я хочу его защитить. - Она замолчала и больше не проронила ни слова.
Тонаат поклонился и вышел. Закрыв за собой дверь, он постоял несколько секунд, сжав кулаки и до скрипа стиснув зубы, а потом пошел в комнату Геспера.
Когда шаги Тонаата стихнули, Солис выскользнула из постели. Она кругами ходила в центре комнаты, пытаясь прогнать из головы мысль, вызванную вопросом Тонаата. Эта мысль, такая простая и очевидная, пронзила сознание девушки, и теперь сияла, подобно золотому кубку, подставленному под солнечные лучи. Солис было страшно. Бессилие растекалось по её телу, как яд. Медленно оно двигалось к самому сердцу, которое трепетало, предчувствуя беду. И она ничего не могла сделать. Сдавленно застонав, она опустилась на пол.
***
Мэтр Гайфар был мрачен. Его руки неподвижно лежали на столе, а глаза не двигались, замерев на одной точке. Он знал, что разговор с дочерью неизбежен, но продолжал откладывать его, хотя и понимал, что делает только хуже. Он должен был убедить дочь согласиться на этот брак. Должен был, но совсем не хотел этого.
Гайфар любил дочь. Он гордился, смотря на её красоту, замечая её острый и пытливый ум, который, подобно пылающему костру, освещал её глаза. Его совсем не беспокоил тот факт, что она провалила испытания, потому что он был одним из немногих, кто знал, что так и должно было быть. И чувствовал свою вину. Ведь он приложил руку к тому, что её судьба сложилась так, а не иначе. Он был одним из тех, кто столкнул камень с обрыва. И камень этот теперь привел к сложившемуся положению. Гайфар стиснул кулаки.
Император настаивал на заключении этого брака. Причину Гайфар знал, но возразить не мог. Умом он понимал, что Стиил, племянник Рузула, хорошая партия для Солис. Но он знал и то, что ожидает дочь. Рузул был властным и жестоким человеком. Став главой рода после смерти старшего брата, он железной рукой навел порядки, которые, по его мнению, были правильными. Его покойный брат тоже был суров, но ровно настолько, чтобы поддержать целостность рода, не допустить столь опасного раскола. Рузул же просто упивался властью. Император благоволил ему, потому что Рузул был безжалостным к врагам фанатиком. Он не только удерживал северные границы, но и отодвигал их все дальше, расширяя территории, подвластные Императору. За это ему многое прощалось. Вместо того, чтобы навести порядок в змеиной норе, Император предпочел закрыть глаза. И Рузул, прозванный Безжалостным Змеем, никому не давал спуску. Гайфар слышал, что глава рода Луны приказал выпороть плетьми собственную жену, когда та совершила какой-то проступок, на который другие и внимания не обратили бы.
Гайфар знал, что Солис может постоять за себя. И сейчас это его тревожило. Дочь была похожа на него, и раньше, когда она была ребенком, его это радовало. Она мужественно сносила насмешки других детей и не лезла за словом в карман. Но в одном она от него отличалась: загнанная в угол, Солис теряла самообладание и способность мыслить трезво.
Гайфар вздохнул. Откладывать больше нельзя было. Он приказал слуге позвать дочь.
Она скоро пришла, словно все время была наготове. Всматриваясь в осунувшееся лицо дочери, Гайфар пытался понять, о чем она думает. Она поцеловала его в щеку и села напротив, спокойная и сдержанная.
- Солис, нам надо поговорить.
- Да. - Её голос был тихим и чуть охрипшим.
- Прости, что я не предупредил тебя. Все случилось слишком быстро. - Мэтр пытливо всматривался в лицо девушки, но оно оставалось бесстрастным. Только скованные шея и плечи выдавали её напряжение.