До дворца она добралась как в тумане. Ее била дрожь, щеки пылали, а по телу пробегал озноб. Пробравшись потайными ходами во внутренний двор, она неторопливо шла по саду. Ночь была прекрасна. С севера налетали порывы теплого влажного ветра, ласкающего кожу. Сочные стебли цветов слегка поблескивали в лунном свете, яркие лепестки трепетали. Искрящаяся пыльца Императорского лиата усыпала дорожку, похожая на золотой песок. Мимо Солис неторопливо прошел бирюзовый паул, выискивающий на земле насекомых. Он внимательно посмотрел на девушку черными умными глазами. Она села на скамью, рассматривая остановившуюся птицу. Бирюзовый паул славился своей осторожностью и хитростью, поэтому его почти нельзя было увидеть в неволе. Но иногда охотникам, запасшимся терпением, все же удавалось поймать молодых птенцов. Их продавали по очень высокой цене, потому что паул, особенно бирюзовый, отличался не только красивым оперением, но и чудным пением. И птица, которая провела несколько месяцев в неволе, теряла волю, осторожность и стремление убежать.
- Знаешь, а мы с тобой похожи. - Проговорила Солис, протягивая руку к замершей птице.
Та сделала шаг вперед, но замерла, испуганно подняв голову, а потом быстро спряталась в кустах.
- И что же дочь мэтра Гайфара делает в такое время в саду?
Солис вздрогнула, услышав за спиной голос. Она резко обернулась и увидела Рузула. Облаченный в черное, он замер в нескольких шагах от скамьи, разглядывая растерянную Солис.
- Решила прогуляться. - Девушка встала, воинственно распрямив плечи.
- Надеюсь, прогуливалась ты не до любовника? - Мужчина вышел на тропинку, встав напротив Солис.
- Это не ваше дело, уважаемый мэтр. - Ответила она с вызовом.
- А вот тут ты ошибаешься. - Он усмехнулся. - Знаешь, я многое о тебе слышал. Говорят, ты строптива.
- Казначей говорит? - Не сдержалась Солис.
- Значит, мне не показалось. - Рузул холодно улыбнулся. - Подслушивать чужие разговоры не хорошо. Странно, что отец даже это тебе не объяснил.
- Не вам об этом судить. - Солис сделала несколько шагов в сторону, обходя мужчину сбоку. - Я тоже многое о вас слышала. И если вы думаете, что сможете заставить меня выйти замуж за вашего племянника, то ошибаетесь. И Геспера тоже не получите. Теперь на нем Связывающая печать, так что он не достанется казначею.
Рузул молчал, смотря на Солис прищуренными глазами. Его ноздри трепетали, словно он с трудом сдерживал гнев. Его лицо исказила усмешка, полная презрения и злости. Он нагнулся и сорвал цветок.
- Знаешь, ты похожа на цветок. - Негромко произнес он, внимательно рассматривая изящные лепестки. - Так же красива, юная, свежа. Но все, для чего ты годишься - это услаждать взор. И ты так же, как этот цветок, не в силах помешать мне сломать тебя. - Он сжал нежный венчик в руке, а когда раскрыл руку, на дорожку упал темный смятый комок, сочащийся соком. - Все уже решено. Посмотрим, будешь ли ты так же храбра, когда рядом не будет отца, готового защитить свою дочурку. - Он сделала шаг к Солис и, взяв ее пальцами за подбородок, резко поднял ее лицо вверх. - Я научу тебя дисциплине. Поверь мне, я знаю весьма действенный способы. И послезавтра я покажу тебе их. - Он хищно улыбнулся, убрав руку.
Солис сжала кулаки, задрожав от переполняющего ее гнева. А мэтр прошел мимо, направляясь в свои покои. Пройдя несколько шагов, он остановился и слегка повернулся к неподвижной девушке.
- Знаешь, я уважаю мэтра Гайфара, и мне искренне его жаль. Представляю, как он разочарован.
- Разочарован? - Солис нахмурилась, обернувшись.
- Еще бы. Я бы не находил себе места от позора, если бы мой первенец был таким... - Он пощелкал пальцами, словно пытался подобрать слово. - Никчемным. Даже представить не могу, сколько выдержки и мужества требуется, чтобы каждый день выносить насмешливые взгляды придворных и продолжать делать вид, что ты любишь ребенка, ставшего твоим самым большим разочарованием. Наверно, у него нет больше сил это терпеть. Так что постарайся не опозорить своего отца еще больше. - Происзнес Рузул с ядовитой усмешкой.
Солис не помнила, как добралась до своей комнаты. Гнев, обида, горечь, боль, страх - эти чувства переполняли ее. В ее голове звучали голоса отца, Ария, Рузула, раз за разом повторяющие, что она бесполезная, эгоистичная, никчемная, что она обуза для всех. Она позор. Она не приносит ничего, кроме проблем. И чем громче звучали голоса, тем сильнее в ней рос гнев, застилающий разум. Не выдержав, Солис закричала, вжав лицо в подушку. Она кричала долго, пока не почувствовала, что задыхается. В этот крик она вложила все эмоции, все чувства, парализующие ее волю и ведущие к помешательству.