Камень в её ладони будто раскалённый. Сила исходит от него волнами. Я буквально чувствовую вибрации в воздухе.
Копариус протягивает руку, словно подманивая к себе Кона. Аэрон, испугавшись за друга, бросается вперёд.
— Вы так предсказуемы, — говорит Копариус моим голосом.
Кон вздрагивает. Я легко могу представить себе запись: верная жена пытается спасти Кона от коварных имперцев и опасных чудовищ из пещер.
Она сжимает кулак, закрывает глаза, мне становится не по себе. Ренна раскрывает крылья, пятится назад. Силы покидают её — и меня. Мы не можем пошевелиться. Инстинкты кричат, что нужно бежать, но уже слишком поздно. Фавре кричит, Аэрон падает камнем на землю.
Ренна сдаётся следующей, её сердцебиение замедляется, мысли затихают. Я понимаю, что происходит. Мне вспоминаются эксперименты Кона и Соррелл с кристаллами в лаборатории, когда копариус начал выкачивать из них энергию. Так она выживала все эти годы, высасывая жизнь из недр Антееса и древних антейцев. Это из-за неё Рондет погрузился в спячку. Из-за неё началась сонная болезнь, из-за неё люди пропадали без вести.
И сейчас она делает то же самое: выкачивает жизнь из Рондета, но быстрее и жёстче. Она убьёт их прямо сейчас.
— Стой! — в отчаянии кричит Кон. — Стой! Я сделаю то, что ты хочешь. Я вернусь с тобой во дворец. Только… отпусти их.
Она колеблется. В конце концов, именно этого она и добивалась. Но по-настоящему ей хочется другого.
Она голодна.
«Вставай, Ренна», — поддерживаю её изнутри. Я пытаюсь разбудить её. Мне удаётся заставить её подняться на лапы, открыть глаза. Теперь я могу смотреть её глазами. Цвета стали ярче. Она видит то, чего не вижу я: энергетические потоки, силовые поля.
Копариус — это скопление света и энергии, золотое облако, пребывающее в постоянном движении. Оно поглощает всё вокруг себя. Она пришла из мёртвого мира, но именно она его и разрушила.
— Кон, нет, — зову я. — Не уступай ей.
Она задерживает взгляд на мне и снова улыбается. Надеюсь, моё лицо не выглядело таким жестоким, когда настоящая я улыбалась.
В одной руке она держит камень, в другой нож. Нож Фейстуса. Тот самый, которым Лиетт его зарезала.
— Это ты. Почему ты продолжаешь сопротивляться? Откуда в тебе столько сил, юная королева? Посмотрим, что будет, когда ты не сможешь помочь своим друзьям.
Она направляет все свои силы на меня. Камень вспыхивает, я отшатываюсь, магия сковывает меня. Она прокалывает меня, будто иголками, проникает в разум, вытягивает из Ренны. Я слышу несколько кричащих голосов — Петру, Зендера, но громче всех Кона.
— Остановись! — кричит Кон. — Я же уже сказал, что всё сделаю. Отпусти её.
— Отпустить? Мудрая мысль, антейм. Она не должна находиться в этой тюрьме. Это неправильно.
Связь между мной и Ренной — уж не знаю, что она сделала, чтобы спасти меня от пустоты, — рушится. Меня вытаскивают из неё, Ренна падает, как игрушка из разжатой руки отвлёкшегося ребёнка. Я тянусь обратно, чувствуя, как меня поглощает пустота. Хватаюсь, цепляюсь за что угодно, за кого угодно.
Кон инстинктивно тянется ко мне. Он не видит меня, но чувствует.
— Бел, пожалуйста, Бел!
Свет — что-то в его руке, похожее на светящееся кольцо из осколков льда, — притягивает меня, даёт опору. Я чувствую привкус меди, словно кровь во рту. Невидимые путы сдавливают тело, запирая в какой-то конструкции.
Кон бросается к Копариус. Не успевает она или кто-либо из её последователей отреагировать, как Кон налетает на неё. Она дёргается в сторону, теряет равновесие и выходит из себя. Она действует чисто инстинктивно. Ею движет желание жить. Это всё, что имеет для неё значение. Ничего больше. Возможно, она запаниковала. Возможно. Мелькнуло лезвие ножа, я кричу предупреждение, но Кон не отвлекается, не медлит, не колеблется. Она вонзает нож в живот Кона по самую рукоять.
Но в то же время диск в его руке оказывается на её шее — его изобретение впивается в кожу и растворяется в её — моём — теле. И я вместе с ним.
Несмотря на слабость, охватившую их, кто-то из Рондета взвывает от паники, злости и ужаса. Последний раз я слышала такой рёв, когда погибла Матильда, и это было душераздирающе. Теперь я часть этого, кричу в унисон, и это разрывает меня на куски. Копариус откидывает голову назад и визжит. Окружающие нас люди сгибаются пополам, закрывают уши от боли. Но Петра, Том и наши стражники ещё могут свободно двигаться, прорываясь через последователей Копариус. Зендер ловко использует парализатор, но всё это неважно. Это всё уже не имеет значения.