Окружающий мир расплывается и, точно капли дождя на стекле, стекает вниз.
Глава 7
БЕЛ
Не так сложно вызвать Рондет, как заставить их действительно слушать. Ренна предпочитает улетать в дальние уголки планеты — Кон шутит, что это всё моё влияние. Аэрон обычно где-то рядом: он обожает исследования и изобретения Кона, чего бы они ни касались. Лимасилл — его дом, его родина. Но он часто может отвлечься на что-то зацепившее его в эту самую секунду. В чём-то напоминает Кона. А Фавре… Не знаю. Он всегда держался обособленно от них. Иногда он откликается на наш зов. Иногда нет. Чаще нет.
Когда-то мы летали к ним, пока они спали глубоко под землёй, укрытые огромным куполом из разноцветного стекла. Теперь же они могут прилетать к нам. Если захотят.
Мы с Коном поднялись в единственную уцелевшую башню Лимасилла, возвышающуюся над восточными воротами. На идеально круглой верхней террасе буйно цветут растения. Я не знаю, как они пережили вторжение гравианцев. На мой взгляд, это просто маленькое чудо, и каждый раз, когда я прихожу сюда, тёплый ветер приносит из долины запахи леса и солёной воды. По вечерам можно разглядеть вдалеке огни поселений у подножия Монсерратта.
— Готова? — спрашивает Кон.
Мы держимся за руки, что иногда позволяет усилить сигнал. Не знаю, так ли оно на самом деле, или нам только кажется. Общение с Рондетом было намного проще, когда они пребывали в спячке в своих покоях под гигантским кристаллом, усиливавшим их ментальные способности. Они могли путешествовать сознанием по всей планете, используя сеть кристаллов. Большая её часть была разрушена — взорвана и разграблена алчными гравианцами. Кристаллы с Келты были известны как непревзойдённый источник энергии. Но антейские кристаллы ещё мощнее. И стоило гравианцам разорить Келту, как они переключились на планету.
Я вздрагиваю, несмотря на тёплый ветер, и Кон крепче сжимает мою руку. Ему тоже не нравится думать об этом.
«Пожалуйста», — слышу я его мысленное послание им. — «Нам нужно поговорить с вами. У нас есть новости».
«И мы скучаем по вам», — без раздумий добавляю я.
Так-то это правда. Я скучаю по ним, по связи, которая раньше устанавливалась быстро и легко. Скучаю по их присутствию в моём разуме.
Но все заслуживают свободы, даже те, кого мы любим.
Особенно те, кого мы любим.
Кон притягивает меня к себе в объятья, свободной рукой проводит по щеке и нежно целует. В его руках я всегда таю, понимая, что нахожусь на своём месте. Я не хотела бы быть ни в каком другом месте.
Порыв ветра предзнаменует их появление. Все трое приземляются вокруг нас. Гигантские крылья сверкают в свете солнца, пока Рондет складывает их, прижимая к хрустальным телам. Они почти прозрачные, похожие на драгоценные камни, причём у каждого свой оттенок. В Ренне больше янтаря, её длинная вытянутая голова наклонена вбок, чтобы внимательнее взглянуть на нас. Фавре — это дымчатый кварц, а Аэрон похож на моховый агат. В их причудливых фасеточных глазах отражается многовековая мудрость и новообретённая любовь к жизни.
Общается Рондет с нами мысленно, но я давно заметила, что при этом нередко слышится гудящее мурлыканье от всех сразу, почти как песня. Я про себя называю этот звук колыбельной.
— Мы тоже по вам скучали, юная королева, — говорит Ренна. — Ты не привела с собой брата?
— В этот раз нет, — отвечаю я.
Она мурлычет.
— Возможно, я слишком поспешила с выводами о нём. Больше не стану просить тебя, чтобы ты заставила его улететь.
От Ренны это можно расценивать как извинение. Не задумываясь, принимаю его с улыбкой.
— Ренне пора уже перестать вести себя как дитя малое, — ворчит Фавре. Его урчание более глубокое, гортанное, даже немного устрашающее, похожее на рёв двигателя. Но Ренну ничуть не смущает его замечание. Она взмахивает хвостом в его сторону, будто показывает грубый жест. Возможно, так и есть. Фавре делает вид, что не заметил. — Ты пришёл к нам с вестями, антейм.
— С вестями и просьбой о помощи, — подтверждает Кон и протягивает руку. Аэрон наклоняется навстречу, чтобы потереться гладкой щекой о ладонь Кона. Нежный, доверительный жест близких друзей, братьев по духу.
— Мы всегда готовы помочь тебе, антейм, — отвечает Аэрон. — Ты и твоя королева вернули нас к жизни, пробудили от вечного сна. Вы спасли наш мир от бедствия.