— Так далеко, — шепчу, отстраняясь от него. Так надо. Искушение остаться рядом слишком велико. Что я творю?
— Давай я принесу что-нибудь попить? — предлагает он. Алкоголь — это последнее, что мне сейчас нужно. Но было бы неплохо, если бы он отошёл хоть ненадолго, чтобы я могла вернуть себе ясность мыслей. Поэтому я киваю ему, и он слова отвечает той же самой обезоруживающей улыбкой. — Оставайся здесь. Никуда не уходи. Ты так прекрасно выглядишь сегодня.
А что мне ещё остаётся? К тому же здесь хорошо, не так шумно и душно, как в бальном зале. Стоит Тилу уйти, как я замечаю, что стою здесь не одна. Из кустов слева доносится какое-то хихиканье, и я резко разворачиваюсь на источник звука, одной рукой потянувшись к ножу, а другой — к коммуникатору на запястье. Ко мне выходит молодая парочка. Девушка вся раскрасневшаяся, но счастливая, а парень похож на безнадёжно влюблённого. Они замечают меня, замирают на секунду и, смеясь, бросаются обратно в зал, даже не потрудившись поправить одежду.
Я хмурюсь, а затем ловлю себя на этом. Никогда ещё не чувствовала себя ворчливой старухой, как в этот самый момент.
А ведь они не сильно моложе меня. Возможно, я правда стара. Не телом, а душой. За всю жизнь я только однажды была такой же, как они: беззаботной, безрассудной, потерявшей голову от любви. Или от страсти — разница не так уж велика…
Чёрт, мои мысли как будто призвали его каким-то образом.
Зендер выходит на террасу, стражники, приставленные к нему на этот вечер, тенью следуют за ним. Увидев меня, он застывает. Стражники занимают места по обе стороны двери. Я ничего не говорю, отмечая, как они стоят начеку, наблюдают за обстановкой, при этом сами не привлекая внимания. Дария хорошо их натренировала. Сама она, возможно, тоже где-то поблизости, наблюдает. Осуждает.
— Петра, — произносит он, и я больше не могу думать ни о чём другом. Есть в его голосе что-то такое… полное тоски. И зачем я только начала вспоминать прошлое?
— Зендер.
Он тяжело сглатывает. Я вижу, как дёргается его кадык.
— Я хотел сказать… — на его лице отражается неловкость, нежелание говорить. Мне хорошо знакомо это выражение. — Прости меня.
Не знаю, что на это ответить. Прежняя Петра бы просто рассмеялась и перевела всё в шутку. Мы бы пошли выпивать с остальными и замяли бы неприятную ситуацию. И я бы ещё потом год дразнила его, что он уступил первым.
Но это всё было в прошлой жизни.
А теперь это так много значит. Я должна была оттолкнуть его тогда. И сейчас тоже. Но это… не пустой звук для меня. Это нечто особенное.
— Спасибо, — отвечаю ему и говорю это искренне. Зендеру всегда было сложно извиняться. Мужская гордость, королевская гордость и ещё минимум семь видов гордости, мешающие ему.
— Ах, вы оба тут, — восклицает Вел Тил, распахивая двойные двери с напитками в руках. Стражники едва удерживаются, чтобы не кинуться на него, но тренировки приносят свои плоды. Они знают, кто он. Их уведомили в полной мере. Вел замирает на мгновение, чтобы убедиться, что на него никто не нападёт, а затем продолжает путь как ни в чём не бывало. — Два моих самых дорогих человека. Пришёл увести её у меня, Зендер? Разве она не прекрасна сегодня?
Я жду какую-нибудь колкость в ответ, но Зендер просто разглядывает меня несколько долгих секунд.
— Петра всегда прекрасна, Вел, — отвечает он. — Но если ты узнаешь её получше, то поймёшь, что это лишь верхушка айсберга. А теперь прошу меня извинить. Я должен вернуться внутрь.
Скажи он что-нибудь едкое и обидное, было бы проще. А теперь я стою, оцепеневшая, а в мыслях вихрь.
Тил прислоняется спиной к перилам, вытягивая перед собой длинные ноги — прямо в сторону Зендера, словно так он может удержать его на месте. Тил тонкий и изящный по сравнению с высоким и широкоплечим Зендером.
— Останься с нами, — мягко уговаривает Тил. — Мы лучшая компания, какую ты только сможешь здесь найти.
Зендер хмуро смотрит на него, но в его взгляде я замечаю ещё кое-что. Ему нравится Тил. Я чётко вижу это. По-настоящему нравится.
— Надеюсь, Кейда этого не услышит.
Тил смеётся.
— Никто из нас никогда не будет достаточно хорош для леди Кейды. Останься, Зендер. Пусть плетёт свои интриги в одиночку.
И похлопывает по перилам рядом с собой. В его глазах озорной блеск. Мне безумно хочется подойти к нему, и я вижу то же самое желание на лице Зендера. А кто бы устоял?
— Не могу, — произносит кронпринц так, будто отказывает на что-то большее, чем просто предложение задержаться на террасе. Но при этом не двигается с места. Словно хочет уйти и в то же время не хочет. Или, может быть, не хочет оставлять нас двоих. Какая бы ни была причина, он не может тянуть так вечно. — Пожалуйста, — добавляет он, глядя на меня с выражением, которое я не могу разгадать. Оно пронизывает меня, и внезапно я чувствую тревогу за него. Почему? — Прошу меня извинить.