- Ну, разумеется. Всё будет сохранено в тайне.
Постепенно становилось ясно, что решение об объединении с некромантами, не желавшими подчиняться своему новому королю, было единственно верным в сложившейся ситуации. Живые мертвецы, пополнившие собой армию Эрафии, действительно были хорошими воинами. Особого героизма от них ждать не приходилось, но они были выносливы, послушны и никогда не проявляли трусости. Но, наверное, главное преимущество союза с некромантами состояло в возможности вновь возвращать в строй убитых - правда, лишь тех, чьи тела были повреждены не слишком сильно. Впрочем, присутствие живых мертвецов в армии создавало и определенные проблемы - общение с ними наводило ужас на живых воинов, снижая их боевой дух. И если эрафийские рыцари, всегда славившиеся на весь континент своей доблестью, еще могли как-то сражаться бок о бок с нежитью, то авлийцев и бракадцев ее присутствие совершенно выбивало из колеи. У эльфийских лучников от вида и запаха разлагающихся живых трупов дрожали руки, и их стрелы часто летели мимо цели. Бракадские маги и джинны тоже робели, терялись и забывали заклинания. Справиться с этим могли лишь очень хорошие командиры с особым даром воодушевлять воинов. Да и то даже такие талантливые лидер, как Адель и Оррин, были вынуждены тратить силы на преодоление деморализующего влияния нежити вместо того, чтобы вдохновлять войска на подвиги. Поэтому Катерина старалась не объединять живых и мертвых в одни отряды. Но в конце концов в ее армии осталось слишком мало живых, и им пришлось, скрепя сердце и собрав остатки мужества, сражаться вместе с этими ужасающими созданиями, ставшими их союзниками.
Нельзя сказать, что объединение с некромантами сразу же внесло перелом в ход борьбы. Но теперь преимущество противника было уже не столь подавляющим, и среди эрафийских воинов не было такого ощущения обреченности, как в начале войны. Не всё, конечно, шло гладко. Победы чередовались с тяжелыми поражениями. Враги никак не хотели уступать завоеванные земли, и каждая битва оборачивалась большими потерями. Но постепенно противник лишился большей части опорных баз, и дела начали идти на лад. Врагов медленно, но верно вытесняли с эрафийской территории. Вот только, покидая эти земли, некроманты оставляли за собой мертвую пустыню. В отбитых у них городах и селах не было найдено ни одного живого человека. Лишь зомби, равнодушно взирая на освободителей мутными бессмысленными глазами, продолжали монотонно выполнять нехитрую работу, порученную им прежними хозяевами. Больше всего Катерине хотелось похоронить их по-человечески, но вместо этого приходилось пополнять ими свою армию. Однако она поклялась, что по окончании войны все эти несчастные души будут освобождены из мертвых тел и обретут, наконец, покой.
Всё, что осталось от армии Николая Грифоново Сердце, было сосредоточено в Стоункасле - том самом городе, где король в свое время был убит и похоронен и где некроманты, проникшие из Дейджи, бесцеремонно вытащили его из могилы. Заняв там глухую оборону, враги были готовы сражаться за этот последний оплот со всей яростью, на которую были способны. Первая попытка прорваться к городу привела лишь к тому, что сотни эрафийских воинов и их союзников погибли, а остальные отступили на исходные позиции, причем даже не дожидаясь соответствующего приказа. Ни в одном из предыдущих сражений не отмечалось такого количества случаев трусости. К этому времени изрядно поредевшая эрафийская армия уже более чем наполовину состояла из нежити, и это пагубно влияло на боевой дух живых. Да и слишком мало уже осталось в этой армии опытных, закаленных в боях воинов; на смену им пришли никогда не державшие в руках оружия безусые юнцы и наскоро обученные девушки-лучницы. И вообще, люди давно устали воевать. А живым мертвецам противника чувства страха и усталости были неведомы. Некроманты понимали, что отступать больше некуда, и настраивали своих воинов сражаться до конца. «Последнее сражение всегда самое трудное»… Эти слова постоянно вертелись в голове у Катерины. Она не могла вспомнить, откуда они происходили - то ли были услышаны в юности от отца, то ли почерпнуты из какого-то учебника по военному делу. Но они полностью соответствовали нынешней ситуации. Надо было собрать все оставшиеся силы и дать противнику решительный бой. Кроме того, требовалось как-то воодушевить людей, заставить их сражаться, и это могла сделать только сама Катерина - собственным примером, личным участием в битве. Она приказала стянуть подкрепления, а заодно повелела лорду Хаарту лично привести свежие войска - лорд нужен был ей под рукой.
Пока свежие силы эрафийской армии и их союзники из Дейджи, АвЛи и Бракады подтягивались к Стоункаслу, Катерина, уединившись в своей палатке, вновь и вновь перечитывала текст заклинания из в магической книги, которую она подобрала в заброшенной библиотеке одного недавно освобожденного города. Толстый растрепанный том в потертом кожаном переплете хранил в себе множество боевых заклятий, но все они были слишком сложны и требовали немалых затрат магической энергии. Катерина выбрала из них одно, предназначенное, судя по данному в книге описанию, для уничтожения нежити. С одной стороны, оно было относительно простым, с другой - наверное, идеально подходило для тех целей, в которых королева намеревалась его использовать. Она учила это заклинание не для того, чтобы применять его в битве за Стоункасл. Этого делать было нельзя - оно нанесло бы ущерб всем присутствующим на поле боя живым мертвецам, в том числе и своим. Волшебство требовалось Катерине совсем для другого. Она уже предвидела тот момент, когда ей придется решать судьбу вражеского предводителя. Лича Николая Грифоново Сердце следовало развоплотить – это не вызывало сомнений ни у Катерины, ни у ее соратников. Но, как бы ни изуродовали некроманты его тело и душу, это всё-таки был ее отец, и она ни за что не отдала бы его на растерзание своим воинам. Она сама должна была упокоить его дух, и делать это с помощью оружия очень не хотелось. Хоть Катерина и знала, что личи не чувствуют боли, она все равно не могла без содрогания представить себе, как рубанет по телу родного отца мечом, как разлетятся в стороны его истлевшие кости… Уж лучше применить магию, произнести заклинание - и несчастная отцовская душа отправится на вечный покой.
Катерина тренировалась в наложении облюбованного заклинания снова и снова, как только у нее выдавалась свободная минута. Она произносила непонятные, на первый взгляд бессмысленные слова - и помещение наполнялось бледным золотистым сиянием, которое через некоторое время рассеивалось, не найдя подходящей мишени. Конечно, для полной уверенности эффект колдовства было бы лучше проверить на живых мертвецах. Дейджские некроманты, сражавшиеся на стороне Эрафии, наверное, не отказались бы предоставить для этого своих зомби - их, убитых заклинанием, запросто можно было бы оживить еще раз. Но, хотя у зомби и не было души, такие эксперименты всё равно казались Катерине жестокими и безнравственными. Она и так была уверена, что заклинание действует. Главное было - не растеряться и успеть применить его в нужный момент.
Когда всё было готово к решающему сражению за Стоункасл, в расположение армии Катерины прибыл генерал Кендал. Он привел из Стедвика еще отряд воинов. Генерал выразил желание поговорить с королевой наедине, и она пригласила его к себе.
- Ваше Величество, - сказал Кендал, - я закончил расследование, о котором вы меня просили. Информация относительно лорда Хаарта, сообщенная некромантами, полностью подтвердилась. Он действительно входил в секту черных магов Дейджи и по приказу их короля отравил вашего отца.
- Значит, правда? – сокрушенно произнесла Катерина, до последнего сохранявшая надежду на невиновность лорда.
- К сожалению, правда. Прикажете взять его под стражу?
- Нет, подождите. Этот лорд еще примет участие в последней битве, хотя, конечно, за ним при этом следует присматривать. А дальше… Дальше у меня на него свои планы.