Оборванные истории. И люди приходили сюда ради них? Зачем снова и снова слушать одно и то же, если рассказ каждый раз разбивается о стену вопроса, на который нет ответа?
Что случилось со всеми, кто пропал во время правления Лека? Чем закончились их истории? Он похитил и, как предполагалось, убил сотни детей и взрослых, женщин и мужчин. Но она не знала, и советники тоже не смогли рассказать, где, почему или как, – казалось, и люди в городе тоже не знают. Внезапно Биттерблу поняла: ей недостаточно просто знать, что они пропали. Она хотела выяснить все до конца, ведь люди в этих комнатах – ее подданные, и они, несомненно, хотят знать правду. И она тоже хотела до нее докопаться – чтобы рассказать им.
Были и другие вопросы, которые внезапно выступили на первый план. Теперь, додумавшись проверить, Биттерблу обнаружила, что на восточной стене не хватает еще трех горгулий, кроме похищенной у нее на глазах. Почему никто из советников не обратил ее внимания на эти кражи?
– Ваше величество, – сурово сказал Тиэль однажды утром у нее в кабинете, – не подписывайте это.
Биттерблу поморгала:
– Что?
– Эту хартию, ваше величество. Я только что потратил пятнадцать минут на объяснения, почему вам лучше ее не подписывать, и вот вы сидите с пером в руке. Где вы витаете?
– А, – вздохнула Биттерблу, опуская руку. – Нет, я тебя слышала. Лорд Данзол…
– Данжол, – поправил Тиэль.
– Лорд Данжол, покровитель города в центральном Монси, возражает против того, чтобы город вывели из-под его власти. Ты считаешь, прежде чем принимать решение, я должна дать ему аудиенцию.
– Мне жаль, что у него есть право высказаться, ваше величество. И также жаль…
– Да, – рассеянно промолвила Биттерблу. – Ты сказал, он также хочет жениться на мне. Отлично.
– Ваше величество! – Тиэль оглядел ее изучающе, прижав подбородок к груди. – Ваше величество, – повторил он мягко, – я спрашиваю во второй раз. Где вы сегодня витаете?
– У горгулий, Тиэль, – ответила Биттерблу, потирая виски.
– Горгулий? В каком смысле, ваше величество?
– На восточной стене, Тиэль. Я слышала разговор писарей в нижних кабинетах, – соврала она, – о том, что с восточной стены пропали четыре горгульи. Почему мне никто не сообщил?
– Пропали? – изумился Тиэль. – Куда же они подевались, ваше величество?
– Мне-то откуда знать? Где гнездятся горгульи?
– Я очень сомневаюсь, что это правда, ваше величество, – сказал Тиэль. – Уверен, вы что-то не так расслышали.
– Спроси их сам, – предложила Биттерблу. – Или пусть кто-нибудь проверит. Я уверена в том, что слышала.
Тиэль ушел. Через некоторое время он вернулся с Дарби, который нес в руках небольшую стопку бумаг и исступленно их перелистывал.
– На восточной стене и вправду не хватает четырех горгулий, ваше величество, – отрывисто доложил Дарби, – согласно нашим описям замковых украшений. Но не хватает лишь в том смысле, что их там никогда и не было.
– Не было?! – воскликнула Биттерблу, которая прекрасно знала, что по крайней мере одна из них всего несколько ночей назад красовалась на стене. – Ни одной из четырех?
– Король Лек не успел отдать приказ об установке, ваше величество. Их места остались пустыми.
Биттерблу, подсчитывая недостающих горгулий, видела бугристые, разбитые куски стены. И выглядели они так, будто там торчало что-то каменное, что затем отбили, – если конкретно, горгульи.
– Вы уверены в этих описях? – спросила она. – Когда их сделали?
– Когда вы только начали править, ваше величество, – ответил Дарби. – В них зафиксировано состояние каждой части замка; я лично следил за их созданием – по просьбе вашего дяди, короля Рора.
Казалось бы, зачем лгать о таком странном пустяке, да и не столь важно, если Дарби ошибся в записях. И все же она встревожилась. Ее насторожили его глаза, желтый и зеленый; его деловитый и уверенный взгляд в сочетании с неверной информацией. Она осознала, что мысленно оценивает все сказанное им за последние дни и задается вопросом: способен ли Дарби на ложь?