Ровена украдкой разглядывала Ансгара Второго и обдумывала, как можно передать его невероятное обаяние в иллюзии-портрете. Не приукрашивая, подобно придворным живописцам, некрасивое лицо, угловатую фигуру правителя.
Король, словно прочитав мысли художницы, сказал:
— Ровена дира Бранн, принимайте заказ. Я прошу этим летом создать наш с Шеллой и дочкой семейный портрет. Не парадный, домашний.
— С большим удовольствием, Ваше Величество! — с воодушевлением воскликнула Ровена и приложила раскрытую ладонь правой руки к груди — жест, которым воины издревле приветствовали королей.
После посещения дворца Ровена целый день была рассеянной, обдумывая будущие иллюзии. Но долго пребывать в этом состоянии ей не дали. Племянники требовали участия в их играх, друзья художники и мастера слова спешили поделиться своими достижениями. Сестра, оставляя дочь на попечение Гвен, сопровождала Ровену на примерки бального платья к лучшему портному Туаты, своему давнему приятелю. Мастер Перт, уроженец Кариты, чёрными глазами и живостью движений напомнил Ровене Марвина. Мастер снимал мерки, давал распоряжения помощникам, подбирал фасон и ткани, а художница изо всех сил старалась не думать о том, кто нежданно прокрался ей в душу. Она как заклинанье твердила про себя: «Я люблю Ортена». А зловредный внутренний голос нашептывал: «И не его одного».
Мастер Перт улыбался, наблюдая за Ровеной, каким-то образом он угадал состояние девушки и для бала создал два наряда. На завершающей примерке Ровена забыла обо всём, кроме чудесных платьев. Бирюзовое подчёркивало её нежность и хрупкость. В алом же художница выглядела соблазнительной феей.
— Наденешь на праздник подходящее к настроению, — сказал Мастер.
В академию Ровена возвращалась в приподнятом настроении. Она чувствовала себя феей с прекрасными крыльями за спиной, и неважно, что крылья заменяло вдохновение. Художница прибыла позже, чем собиралась, в день бала. Крепость удивила пустотой, лишь дневальный, обрадовано поприветствовавший однокурсницу и выкатившийся из своего домика толстячок комендант. Он-то и объяснил, что большинство курсантов в городе, наставники на совещании в кабинете у Главы академии.
— Обсуждают предстоящий праздник. А я вот, жду поставщиков угощения, да ещё дежурный полигоны проверяет. Сегодня дер Молл дежурит, — сообщил комендант и как-то многозначительно глянул на Ровену.
— Ой, я его дочке книги детские привезла, нужно отдать, а то позже не до этого будет, — спохватилась Ровена и, хитро блеснув глазами, добавила: — Для вас тоже есть подарок.
Она протянула толстячку коробочку с засахаренными фруктами. Ровена для всех друзей такие припасла. Обогнув засмущавшегося коменданта, девушка легко взбежала к себе на этаж. Ни в её комнате, ни в соседних никого не обнаружилось. Даже привычных мечей над кроватью Эрики не наблюдалось. «Неужели не прибыла ещё?» — мелькнула беспокойная мысль, но художница отогнала беспокойство, так не подходящее к нынешнему настроению. «Наверное, приехала раньше, и всё-таки отправилась с Ником на становище», — решила она выбрать наиболее хороший вариант.
Ровена подхватила книги и отправилась на полигон. Не обнаружив Марвина, заглянула в оружейный домик. Наставника не оказалось и там. Внимание художницы привлекли кинжалы с затейливым узором на ножнах, висевшие в дальнем углу за деревянной стойкой. Она зашла внутрь, обогнула стойку и подошла к заинтересовавшим клинкам. Потянувшись к одному из них, девушка смахнула рукавом другой. Кинжал глухо стукнул об ящик, стоящий тут же в углу. Ровена присела на корточки, полностью скрывшись за стойкой. Кинжал подняла быстро, но зацепилась краем плаща за неплотно сбитые доски. Посмеявшись про себя собственной неуклюжести, Ровена села на ящик, пристроила рядом пакет с книгами, клинок и принялась выпутывать застрявшую ткань.
Она уже справилась, когда раздались шаги, кто-то вошёл в домик. Ровена уже собиралась приподняться, как раздавшийся знакомый голос заставил замереть без движения.
— Эй, дер Молл, разговор есть, — хрипловатый голос несомненно принадлежал Ортену.
— Слушаю тебя, Волк, — ответил Марвин, в интонациях Ровена уловила насмешку.
— Прекрати морочить голову девчонке. И не притворяйся, что не понимаешь, о ком я, — рыкнул орк.
— Понимаю, — раздался ответ. — Я никогда не обижу Ровену. Ничем.
— Ещё скажи: она тебе не нравится. — В голосе Ортена проявились язвительные нотки.
— Нравится. — Ответ Марвина заставил сердце Ровены забиться сильнее, щекам стало горячо. И тут же холодным душем последовало продолжение фразы. — Но я прекрасно помню о долге перед семьёй. А вот тебя почему Ровена вдруг стала интересовать? Неужели решил попрощаться с драгоценной свободой и примерить брачные браслеты?
— Вот ещё, — фыркнул орк. — На меня многие вешаются, что на всех подряд жениться? — Последнее слово прозвучало приглушенно, раздался глухой удар, Ортен прохрипел: — Пусти… — Отдышавшись, похоже Марвин крепко его приложил к стенке, орк продолжил: — Да, я погорячился. Ро не все подряд. Редкая красавица, руки порой так и тянутся обнять. Но она сестра друзей, стоит прижать в уголке или ещё что, тут же окажусь с ней в храме. Дядя обещал за девчонку башку оторвать. Даже отец намекнул, что с удовольствием примет её в семью. Обложили. Нет, ну если подловят, женюсь, куда деваться.
Ровена почувствовала холод, сковывающий тело и подбирающийся к сердцу, стало трудно дышать. Она не ожидала, что орк её мечты относится к ней, как утопленник к камню на шее. Она стремилась завоевать любовь, а не стать тяжкой, навязанной обузой.
— Ну ты и… — Марвин не закончил фразу, явно не находя слов. Ортен издал короткий смешок. И с чувством превосходства заявил:
— Это я пока не хочу, в любой момент предложу помолвку, Ро тут же согласится, вприпрыжку побежит, о тебе и не вспомнит.
Со стороны входа раздались шаги и какой-то курсант сообщил:
— Наставник Ортен, вас вызывает комендант.
Послышались удаляющиеся шаги, а Марвин тихо выругался. Ровена поднялась, прижимая к груди книги. Марвин обернулся на шорох и застыл. Смуглое лицо побледнело, чёрные глаза расширились.
— Ровена… ты всё слышала, — как-то обречённо произнёс он. И тут же, явно пересиливая себя, добавил: — Ортен не думает так, это всё было сказано, чтобы меня ударить побольнее.
Ровена медленно вышла из-за стойки, протянула пакет.
— Возьми. Твоей дочке. — Марвин машинально принял подарок. — Не успокаивай, именно так он и думает… — Ровена продолжила, словно пребывая в трансе: — Всего двух мужчин за свою жизнь любила Королева Степей. Но один предпочёл власть, другой — долг. — При этих словах щека Марвина дёрнулась. — Власть и долг… Свобода и долг…
Ровена грустно посмотрела на наставника мечников и, больше не говоря ни слова, направилась к выходу.
— Ровена, — позвал Марвин.
Художница обернулась, произнесла:
— Не говори ничего, не нужно, — и зашагала прочь.
Глава двадцать третья. Разбитые сердца
Ровена шла к башне-общежитию. С каждым шагом пустота и странное оцепенение внутри сменялись болью, горечью, обидой. В глазах закипали злые слёзы. Повезло никого не встретить. А вот в комнате ожидал сюрприз. На кровати Эрики сидел Ник.
Художница посмотрела на лицо орка, настолько несчастное, что она быстро затолкала собственные неприятности в дальний уголок души. Друг в беде и, раз пришёл к ней, значит, нуждается в помощи. Она подбежала к орку, взяла его опущенные без сил руки в свои и велела:
— Рассказывай.
Ник судорожно вздохнул и произнёс глухим, не своим голосом:
— Эрика бросила меня, Ро. Вернулась на два дня раньше, съездила со мной на становище. А по возвращению мы провели вместе такую ночь! Такую, словно не было никогда глупых размолвок… Утром я решился попросить Эрику стать моей женой, но она… она! — Орк сжал с силой руки, вызвав у Ровены невольный вскрик. Тут же отпустил, шепча: — Прости, прости, — уткнулся в нежные ладони лицом и несколько минут сидел неподвижно. Лишь по плечам пробегала судорога.