Выбрать главу

Тот, что был одет в красное церковное платье, побагровел о возмущения и стал одного цвета со своей одеждой.

– Это еще не конец, – недовольно произнес он, взмахнув мантией и отвернувшись.

– Да да, – махнул рукой комиссар в след удаляющимся церковникам. – Что-то ты долго, Асмер.

– Пробки, как всегда. Что они хотели?

– За этой дверь труп крупной шишки в церкви Крови. Ради него они и пришли сюда. Видите ли, полиция должна отдать им дело, ведь смерть церковного служащего – угроза Церквям. Хрен бы их побрал, сучьи святоши, – комиссар рассмеялся, протягивая Асмеру медицинские перчатки. – А, главное, ты видел, какие дружные? Прямо гребанные лучшие друзья. Будь моя воля, пристрелил бы придурков на месте. Вижу, что уже горишь желанием узнать, зачем я вызвал тебе. Не стану тешить твое любопытство. Пойдем, бьюсь об заклад, ты такого еще не видел.

Комиссар потянул за ручку. Из увеличивающейся щели между дверью и стеной сочился карминовый свет. Асмер вопросительно взглянул на комиссара, но тот лишь кивнул головой и указал ему на багрово-красный дверной проем.

II

Асмер зашел в комнату и попал в кошмар наяву, в один из тех ужасных снов, что снились ему первые годы работы в полиции. Тогда он почти каждую ночь видел ожившие трупы убитых людей. Изуродованные и покалеченные, они часто приходили к нему ночью, что-то говоря на своем мертвом языке.

Затем кошмары прекратились. Асмер избавился от них после одного из вызовов, когда случайные прохожие нашли в одном из парков Атифиса обгоревшее тело трехлетнего ребенка. Тогда оказалось, что за этим стояла целая секта, приносившая в жертву маленьких детей. Асмер нашел их спустя два дня бессонных поисков, а то, что он увидел в “храме” сектантов, что-то в нем сломалось, словно какая-то ниточка внутри оборвалась. Те маленькие, искореженные и изуродованные трупы несчастных деток еще долго стояли у него перед глазами.

Когда у их предводителя, в лице которого читалась лишь слепая, безумная преданность своей вере, на запястье захлопнулись наручники, он упал на колени и, разрывая голосовые связки, проорал «ОН ПОМИЛУЕТ НАС! ОН УСЛЫШИТ! ВЕЛИКИЙ БЕЗЛИКИЙ СПАСЕТ НАС ОТ ОКОВ ЭТОГО МИРА». Он орал это до тех самых пор, пока Асмер ударом по голове не лишил его сознания. После увиденных им распятых и прибитых к доскам детей, Асмер уже не мог сдерживаться. Он все бил и бил обмякшего сектанта, голова которого превратилась в кровавое месиво, пока его не оттащили товарищи.

Следующие несколько ночей Асмер не спал, боялся, что увидит во сне изуродованных детей или убитого им сектанта. Но, когда все же уснул, кошмары так и не пришли, и с тех пор, подобные сны перестали ему сниться, словно какой-то внутренний передатчик, наконец, настроился на частоту ужасов Атифиса, перестал конфликтовать с ней.

***

Однако сейчас перед ним был не кошмар. Это была ужасная реальность, и такого, Асмер мог поклясться, он еще не видел. Когда дверь только открылась, он подумал, что это заходящее солнце своими мягкими лучами освещает комнату багровым светом. Правда, поймал себя на мысли, что для заката еще слишком рано. Солнце стояло высоко, да и вряд ли смогло бы пробиться через плотные шторы.

Это была спальня, довольно большая и хорошо обставленная. По левую стену стояла огромная двуспальная кровать с золотым тиснением и резьбой в изголовье, а по правую – стол с большим зеркалом и множеством тюбиков косметических средств, платяной шкаф и два кресла. Комната могла показаться уютной, если бы не одно но.

Она была сплошь залита кровью. Багровая, загустевшая жидкость неровным слоем покрывала каждый миллиметр стен, потолка, пола и мебели, бугрилась и шла волнами, походя на рельефную карту. Создавалось ощущение, что неопытному маляру поручили покрасить стены, но он переборщил с краской.

Асмер застыл, рассматривая спальню, и ни одна морщинка на его лице не дрогнула, когда он рассматривал стены, но, вот взгляд детектива упал на середину комнаты под потолком, там, где висела хрустальная люстра, почему-то абсолютно чистая, и губы его невольно скривились. На мясницком крюке, привязанном к люстре, висела голова мужчины. Белая, вздувшаяся от многочисленных кровоподтеков, ссадин и синяков восковая маска ужаса – лицо смерти, лицо мертвеца. Два выпученных, налитых кровью глаза и неаккуратные обрывки из кожи, костей и мяса вместо шеи. Капли крови, крупными гроздями орошающие обрубок плоти, собирающиеся в складках, лоскутов кожи и с глухим стуком падающие на пол. Асмер видел, как очередная капля растет, как кровь скапливается на куске мяса, а затем падает вниз, медленно ударяется о пол и взрывается крохотным фейерверком.