Я хмыкнул.
— Так ты не лесбиянка? — вдруг выпалил Кирияма.
Все немедленно уставились прямо на него.
Включая меня.
— В смысле, это ты говорили, или другая или…
— Конкретно это была я… — сказал я суровым голосом и мысленно ругнулся на этого идиота.
Меж делом мой взгляд обратился на Марусаки.
Последняя сильно удивилась, когда услышала слово на букву «л». Затем, — возможно мне просто показалось, но всё же, — в глазах у неё немедленно промелькнули все наши встречи. Ванная, в которой она была совершенно головой, её падение прямо мне на грудь, обнимашки, которые мы устроили на берегу и наконец наши попытки согреться внутри стального титана.
Лицо Мурасаки покраснело с быстротой лампочки, когда щёлкаешь переключатель.
Я снова мысленно ругнулся на Кирияма.
Но сказанного не воротишь; в ближайшее время в отношениях новоявленных «лучших подружек» появятся неловкие нотки.
После этого я ещё немного расспросил Мацуя про Юки и Кирияму про его собственное семейство; всё это время я тактично избегал упоминать родителей Мурасаки. К моему удивлению, девушка сперва сделала глубокий вдох, а затем сама про них заговорил. С отцом всё было нормально. Последний сразу согласился сотрудничать, благодаря чему и получил определённые поблажки; мать девушки заработала себе нервный срыв… подробности последнего Мурасаки оставила за кадром… но теперь, опять же, благодаря поддержке своего мужа постепенно приходила в чувства.
— Я буду навещать их, мне разрешили, и… Извините за них. И за меня… — опустив голову прибавила девушка.
Мы переглянулись и одновременно кивнули.
Было ещё много тем для разговора, но в самый неподходящий момент заревела сирена. Мурасаки и остальные немедленно вскочили на ноги. Я проводил их до раздевалки и обещал встретиться в самое ближайшее время, после чего поехал назад в сторону министерства. К моменту моего возвращения у нас тоже случилась тревога. Сион, облачённая в свой красный доспех, уже бежала на место происшествия. Я последовал примеру, и ещё во время марша начал пропитывать Стража силой своего тумана.
Оставалось ещё три дня.
43. нису нис нис нис
Оставалось ещё три дня.
Следовало использовать каждую секунду…
Впрочем, легко сказать, да сложно сделать. Особенно когда не знаешь, что именно делать.
У меня были мысли снова наведаться к Х и посмотреть, что спрятано за шлюзом у неё под кроватью. Однако делать это было слишком опасно. Даже если Вестник ещё не прибыл, а сам я находился на десятом ранге, встреча с кроликом была бы для меня губительной. Все Они до сих пор парили безмерно выше моего собственного уровня.
Между делом у меня действительно получилось выпросить у Куросаки водородную бомбу. Я сделала вид, что последняя нужна для неких «чрезвычайно важных приготовлений», после чего пропитал её своей туманностью. Сделать это оказалось довольно просто, поскольку боеголовка выла творением чисто техническим, материальным — в ней не было ни грамма серого тумана.
Данное открытие заставило меня задуматься о том, что ещё можно быстренько превратить в сокровище. Вариантов было великое множество. Полезных… сильно меньше. Можно было пропитать туманностью одежду Ямато, а потом вызвать её, когда я вернусь в дом на берегу. Если я правильно понимал принцип работы этой своей способности, юбка девушки исчезнет, и последняя окажется в нижнем белье. Может быть дома, может быть в школе, а может — прямо посреди улицы. Великолепная идея для розыгрыша. Я серьёзно намеревался провернуть нечто подобное с Сион… однако вовремя подавил в себе этот странный приступ дебелизма и снова стал размышлять на серьёзные темы.
Впрочем, последние мне давались сильно хуже.
Наконец я стал проводить всевозможные эксперименты. Я попробовал использовать магию в обличие Стража. По мере моего продвижения по рангам, необъятное море его тумана становилось всё более гибким и подвижным. Собственно, все титаны были более или менее одинаковы. Значения имели только пилоты, которые, а зависимости от своих способностей, — первого, второго или третьего ранга, — могли использовать больший процент силы стального великана.
Заклятие Шестого круга, молния, обрела в таком исполнении ужасающую мощь и едва не спалила остров, на котором мы сражались против очередного НИСа.
Удар получился настолько разрушительным, что даже превосходил способности архимага.
Возможно, его было достаточно, чтобы потрепать одного из богов Файрана, но… Скажем так, в этом вопросе я испытывал предельную неуверенность.
Эльфин поделился со мной не только своими магическими познаниями, но также историей и собственным пониманием устройства Файрана. Однако даже ему, директору величайшей в мире магической академии, были неизвестны божественные тайны. Разумеется, существовали легенды про некромантов, драконов и древних великанов, которые бросали вызов божественной силе, но все они кончали закономерным и не самым приятным для меня образом, учитывая, что в ближайшее время я намеревался встретить ещё более страшное создание.
Я изучил таинственную трансформацию, которую даровала мне сила веры Золотых крыльев. С её помощью я мог менять собственную туманную оболочку и моего Стража. Последний покрывался золотистой чешуёй и выращивал крылья. После этого он становился намного сильнее, но проблема была в том, что это была перемена качественная, а не количественная. Моя туманность меняла форму, становилась более заострённой, и всё равно продолжала топтаться в пределах десятого ранга.
Именно последнее обстоятельство вызывало наибольшую проблему. Я убил больше десятка НИСов и поглотил неописуемое количество серого тумана, и тем не менее мои собственные силы не увеличились ни на йоту; казалось, я добрался до предельной возможной вместимости своей души. Теперь мне нужно было преодолеть эту незримую границу — но как это сделать?
Возможно ответ находился в дневнике моего предшественника; возможно мне следовало прочитать запретные страницы. Теперь было уже поздно. Я не мог вернуться в дом на берегу. У меня была одна дорога: вперёд.
В один момент мне пришла идея занятного эксперимента. После сражения, во время которого я пять минут без малейшего напряжения уничтожал очередного НИСа, мне на глаза вдруг попались лица людей, которые ещё пока неуверенно и робко покидали свои убежища.
Последние смотрели на меня с опаской, но вместе с тем благоговением.
В эту секунду я почувствовал лёгкий и знакомый трепет в сердце туманности моего Стража.
Вернувшись в ангар, я перемолвился с Куросаки; в этот же день по телевизору стали крутить все мои схватки, снабжённые следующими комментариями:
«Новоявленная героиня!»
«Феномен инженерной мысли!»
«Секретное оружие против В.!»
«В — кодовое обозначение Вестника. Называть его всуе было непринято и вообще опасно».
Так и далее, и тому подобное.
Другими словами, я просил сделать себя, Ямато, и моего Стража фигурой героической, если не божественной. Зачем? Глупый вопрос. Мне хотелось достучаться до великой туманности, сокрытой в человеческих сердцах.
Сперва я не испытывал особенной надежды на то, что этот план действительно сработает — ведь у меня оставалось всего два дня, не больше. Однако телевизор умеет творить чудеса; уже на следующее утро, когда я снова облачился в свой доспех, я почувствовал, что туманность последнего немного переменилась. Описать характер данной перемены было проблематично, — ибо не было конкретности, присущей форме Золотого дракона, — и всё-таки я сильнее. Мои удары стали более быстрым и ещё такое чувство, что сами НИСы сделались к ним более уязвимы.
Логично. Ведь именно об этом говорили новостные сводки. Будь у меня ещё немного времени я, быть может, действительно смог превратить своего Стража в ультимативное оружие… Но именно с ним была основная запинка.
До явления Вестника оставалось меньше суток.
Если мы вообще сможем продержаться, конечно. Были сомнения. По мере приближения судьбоносной даты НИСов становилось всё больше и больше. На второй день мне и Сион пришлось разделиться. Я работал весь день, и вечером, в смолянистых лучах закатного солнца вернулся в ангар.
44. звезды
До явления Вестника оставалось меньше суток.
Если мы вообще сможем продержаться, конечно. Были сомнения. По мере приближения судьбоносной даты НИСов становилось всё больше и больше. На второй день мне и Сион пришлось разделиться. Я работал весь день, и вечером, в смолянистых лучах закатного солнца вернулся в ангар.