В те секунды я был одновременно собой и другим созданием. Причём беда и удача для нас представляли разные стороны одной медали. Поэтому я решил рискнуть и открыть её.
Мне повезло.
В некотором смысле.
Внутри я обнаружил дудочку… И тут мне придётся перейти в пространство чистых предположений. Кажется, это была полезная для меня находка, поскольку, если бы я в неё «подудел», я вы привлёк внимания той самой дудочки. Ду-ду. И тогда последняя тоже смогла бы проникнуть в моё… и Его тело. Одновременно удачное и пагубное стечение обстоятельств.
Причём и для него — тоже. Ведь если бы дудочка стала наполнять меня эссенцией своего тумана, таким образом Он, человек-половинка, смог ступить с ней в открытое противостояние. Он смог бы попытаться её съесть. Для него это могло обернуться большой удачей, но в итоге он засомневался. Струхнул. И в ту самую секунду, когда в нём стали зарождаться сомнения — тогда он перестал представлять для меня угрозу. Моя воля сделалась сильнее. Я не сомневался ни единую секунду. После этого он сам стал постепенно растворяться в моём сознании. В итоге у него не осталось иного выбора, кроме как сбежать.
Вот и всё.
Я усмехнулся.
В некотором смысле, я победил его на самом главном поприще для таких созданий, как Мы.
Я заставил его «испугаться».
После этого я повалялся ещё некоторое время на кушетке и проверил арсенал. Зеркало разлетелось на кусочки. Его ошмётки усеивали деревянный пол. Я закрыл дверь и вернулся в кабинет.
После этого я снова внимательно перечитал дневник моего предшественника, чисто на всякий случай, чтобы убедиться, чтобы в нём ничего не изменилось.
Больше я не испытывал прежнего доверия к своей памяти.
Под конец второго прочтения я невольно почувствовал облегчение; а всё-таки мы были разные люди. В смысле, я и Фантазмагорикус. Мы были похожи, однако между нами существовало одно важное, даже монументальное различие. Безумный император был начисто лишён чувства юмора.
Я хмыкнул, захлопнул книжку и стал обдумывать свои дальнейшие действия.
Теперь у меня была конкретная миссия. Мне нужно было заполучить как можно больше туманности, как можно больше власти на вселенной, которую постепенно пожирал серый туман, и уничтожить Их. Что мне нужно для этого сделать? В сущности, то же самое, чем я занимался прежде. Защищать миры от Их влияния и между делом распространять своё собственное. Наибольшего успеха в этом отношении я добился в Мире Пирайи и Ямато, где вокруг моей персоны появилась полноценная религия. Я собрал на себе почти всю веру, на которую были способны местные обитатели, и теперь, даже если кошмар продолжит проникать в данные измерения, продолжит размывать последние, как вода размывает ледяной кубик, он всё равно будет питать не прочие порождения кошмара, но именно меня.
Разумеется, я не мог быть совершенно уверен в таком развитие событий. В будущем не помешает ещё раз навесить и Мир Пирайи, и Мир Ямато, чтобы, так сказать, утвердить моё влияние; но вместе с тем следовало продумывать и дальнейшие маршруты.
Пришло время проверить оставшиеся туннели в подвале — прочие миры.
Нельзя было забывать и про Мир Натаниэля. Хотя, конечно, трудно представить, что именно придётся сделать, чтобы заиметь там влияние аналогичное тому, которым я располагал в образе Золотых Крыльев. Основать очередную религию?
60. и опять…
Теперь у меня была конкретная миссия. Мне нужно было заполучить как можно больше туманности, как можно больше власти на вселенной, которую постепенно пожирал серый туман, и уничтожить Их. Что мне нужно для этого сделать? В сущности, то же самое, чем я занимался прежде. Защищать миры от Их влияния и между делом распространять своё собственное. Наибольшего успеха в этом отношении я добился в Мире Пирайи и Ямато, где вокруг моей персоны появилась полноценная религия. Я собрал на себе почти всю веру, на которую были способны местные обитатели, и теперь, даже если кошмар продолжит проникать в данные измерения, продолжит размывать последние, как вода размывает ледяной кубик, он всё равно будет питать не прочие порождения кошмара, но именно меня.
Разумеется, я не мог быть совершенно уверен в таком развитие событий. В будущем не помешает ещё раз навесить и Мир Пирайи, и Мир Ямато, чтобы, так сказать, утвердить моё влияние; но вместе с тем следовало продумывать и дальнейшие маршруты.
Пришло время проверить оставшиеся туннели в подвале — прочие миры.
Нельзя было забывать и про Мир Натаниэля. Хотя, конечно, трудно представить, что именно придётся сделать, чтобы заиметь там влияние аналогичное тому, которым я располагал в образе Золотых Крыльев. Основать очередную религию?
Натаниэль будет смотреться в роли бога по меньшей мере странно.
Впрочем, прежде чем строить такие отдалённые планы, следовало сперва понять текущее положение вещей. Время в его мире бежало намного быстрее, чем у Ямато. Возможно всё опять переменилось самым радиальным образом.
Я пролез в туннель и стал карабкаться среди каменных извилин.
Интересно, Им тоже приходится заниматься такой волокитой?.. Или у них есть более удобный способ добираться до своих «пастбищ»? Мне ещё только предстояло освоиться со своей силой… Сделать это самостоятельно было довольно проблематично.
Жаль, конечно, что нельзя было спросить совета.
Выбравшись на средней палубе Тиберия, я сильно растерялся. Последняя предстала мне именно такой, какой я видел её из глаз Натаниэля будучи в телесной оболочке. Я видел каждую деревяшку, каждую морщинку на лице матроса, который зашёл в трюм, осмотрелся, прищурился, ничего не заметил и ушёл.
Собственно, его появление раскрыло ещё одни аспект моего текущего состояния. Несмотря на то, что окружающий мир казался теперь необычайно явственным, телесным, — я даже смог подобрать верёвку, которая лежала в углу комнаты, хотя для этого и пришлось постараться, ибо казалась, что последняя была сделана из песка и постоянно выскальзывала, а вернее сказать «проскальзывала» через мои руки, — заметить меня всё ещё было невозможно. Только почувствовать.
Собственно, нечто подобное я замечал уже и раньше. Когда я проходил через людей, находясь в образе фантома, последние вздрагивали так, будто почувствовали дуновение холодного ветра.
Сейчас же я, наверное, превратился из призрака в полноценный полтергейст.
А ведь я ещё не использовал силу за пределами десятого ранга. Последняя была настолько великой и опасной для мироздания, что я благоразумно запечатал её внутри себя.
Я посмотрел по сторонам.
Сам Тиберий почти не изменился. Разве что матросы находились немного не там, где полагается.
Почему?
Хотя… знаю.
Я сосредоточился на ощущении у себя под ногами и понял, что в данный момент корабль казался необычайно стабильным. Значит, он находился не среди открытого моря, но был пришвартован посреди сухого дока.
И действительно, каюта Натаниэля была пустой. К счастью, я был достаточно предусмотрительным, чтобы оставить на нём свою метку. Я сосредоточился на ней, и в следующую секунду передо мной протянулись высокие пальмовые листья. Они шумели и хлопали на ветру, словно огромные веера, которые пытались остудить палящее полуденное солнце.
Я зажмурился, опустил голову, набрал полную грудь знойного тропического воздуха и стал смотреть по сторонам.
В данный момент Натаниэль стоял на границе дворика возле белого колониального дома. За оградой, за которой спускались пальмы, бежала мощёная дорожка. За спиной у меня тянулся газон и резная веранда. Судя по отдалённому скрипу колёс, данное поместье находилось в пределах городской черты.
Я кивнул и уже собирался направиться в дом, а потом расспросить прислугу — поместье выглядело так, будто в нём обязательно должна была находится прислуга, — когда заметил необычайную тяжесть собственного тела. Я остановился и посмотрел на свой живот.
Затем прыснул.
Последний был большим… не таким большим, как когда я впервые завладел этим телом, нет, до тех «высот» Натаниэль ещё не добрался, и тем не менее от кубиков пресса, которые я наблюдал во время своего прошлого визита, не осталось и следа; Натаниэль Тибериус Фердинанд снова ступил на кривую дорожку избыточного веса.