Тиберий медленно занял свободное место и стал на якорь.
Спустили лодки.
В моей шлюпке была Крисс и другие матросы, которые сидели на вёслах. Погода была пасмурная. Собирался дождь. Лицо Крисс казалось необычайно бледным, в и то же время мрачным и задумчивым. Казалось, погода её старила. Прямо сейчас она была похожа на двадцатилетнюю женщину.
Ещё прошлой ночью мы обсудили подробности нашего плана. Узнать в Крисс пропавшую принцессу было невозможно. Она изменилась. Повзрослела. За последние семь лет несколько раз ей доводилось встречаться с бывшими матросами и даже близкими друзьями своего отца — никто её не узнал. Значит, и дядя Джон не сможет распознать в ней свою племянницу.
Если же он её всё-таки узнает… Хм! Тогда сразу получит пулю в лоб.
Последняя фраза, разумеется, была шуткой. Всех, и особенно меня, ждут большие проблемы, если Крисс вдруг застрелит Золотого короля. Нет, она не собиралась этого делать.
Кажется.
Надеюсь.
…Нужно было разрядить её пистолет, кстати говоря.
Когда мы причалили на берег, на последнем выстроилось уже больше дюжины шлюпок. В некоторых из них сидели и несли караул матросы, в руках у которых были грубые стеклянные бутылки, содержание которых не оставляло никаких сомнений. Красные, пьяные лица при такой погоде казались не здоровыми, но, напротив, болезненными. Мы оставили свою лодку и направились к собранию прочих пиратов, которые высадились незадолго перед нами.
Все они стояли перед человеком неопределённого возраста в красной бандане. На лице его сверкала жемчужная улыбка. Крисс встретила её собственной, золотистой. Человек опешил на секунду, затем усмехнулся и спросил:
— А вы, я так полагаю, капитан Натаниэль Тибериус Фердинанд?
— Именно так, — ответил я и сунул руки в карманы своего длинного камзола, когда дунул леденящий — погода действительно была дурная, и, кажется, собиралась буря.
— Я вас узнал, — с лёгкой улыбкой заметил мужчина. — Ходит, знайте ли, слава. И ваша, и вашей… Эм… Помощницы. Не каждый день можно увидеть женщину на корабле.
Я покосился на Крисс. Последняя смотрела в небо.
— На моём корабле нет женщин, — ответил я суровым голосом. — Только матросы.
7. остров
— На моём корабле нет женщин, — ответил я суровым голосом. — Только матросы.
Крисс прыснула
— Понимаю, — смиренно ответил мужчина. — А… Ваш первый помощник, Дэвид по прозвищу Бешеная молния тоже с вами?
Бешеная молния? У Дэвида действительно было такое прозвище? С чего бы?
— Занимается административными вопросами.
— Прикрывает финансовые фланги, значится?.. Понимаю. В таком случае, милорд, — его голос приподнялся и сделался особенно ясным, — можете пройти по этой тропинке в лес. Идите прямо до высокого камня, потом сверните направо и вскоре вы увидите дорогу, которая будет подниматься в гору. Тропа эта весьма узкая, так что прошу вас быть предельно осторожным. У нас были… — мужчина усмехнулся, — неприятные случаи. На вершине горы вы найдете зал, вырезанный прямо в камне. В древние времена это, кажется, был храм некой давно позабытой веры. Там вас встретит другой человек, который покажет вам вашу комнату — комнату адмирала. Всё понятно?
Я кивнул.
— Что же касается вас, капитан Морган, — обратился он к другому отряду, с которым говорил до нашего появления, а затем перестал, и который, при этом, не высказал ни малейшего неудовольствия, — Вас ожидает капитанская комната. Она немного меньше, но… — мужчина улыбнулся. — Тоже очень уютная.
Капитан Морган кивнул.
Это был молодой худощавый человек, который то и дело бросал на меня восхищённые взгляды. Так начинающий рокер смотрит на своего кумира.
Когда наши отряды проследовали по указанной тропинке, капитан Морган сперва держался на расстоянии и, казалось, пребывал в нерешительности, но затем собрался с духом, выбежал вперёд, снял свою капитанскую треуголку и сказал:
— Вы… Эм… Натаниэль…
— Тибериус Фердинанд. Он самый, — сказал я и посмотрел прямо на него.
— Я… Очень рад знакомству, — быстро проговорил капитан Морган. — Я читал про вас. В газетах. И статьях… И про вас, Золотая Фурия, и про бешеную Молнию Дэвида… Я, эм… очень вас уважаю.
— Спасибо, — ответил я сухо, чувствуя лёгкую неловкость. Капитан Морган замялся. Очевидно, что на этом его словарный запас умеренных вежливостей был исчерпан. Он было попытался обратиться к «Золотой Фурии», но Крисс бросила на него тот пренебрежительный взгляд, которым владеют только женщины, и после которого иные мужчина на всю жизнь становятся импотентами. Наконец, когда собственные матросы стали смущённо подзывать капитана Моргана назад, я невольно почувствовал жалость к этому парню и сказал ему:
— Пойдёмте, капитан. Говорить мы можем и по дороге.
Морган просиял и немедленно кивнул.
После этого наши отряды смешались, и уже вместе мы отправились в джунгли.
Та самая тропинка, о которой говорил гид, пролегала между высокими пальмами и так резко заворачивала направо, что камень, призванный служить указателем, казался совершенно рудиментарным.
Вскоре мы стали подниматься в гору. Вырезанные в скале ступеньки действительно оказались необычайно узкими. На каждой из них помещалось только два человека.
Я шёл вместе с Морганом. Прямо за нами следовала Крисс. Молодой капитан оказался необычайно разговорчивым человеком, стоило только его разговорить. Первое время он рассказывал про себя, про свою карьеру и о том, что именно Я вдохновил его сделаться пиратом. Последнее он поведал мне едва ли не шёпотом, как сокровенную тайну. Отчасти из вежливости, отчасти — по причине настоящего интереса я спросил, почему его вдохновил обыкновенный адмирал, а не, например, один из трёх золотых Королей.
Морган ответил, что, если я и дальше продолжу столь же стремительно подниматься по карьерной лестнице, золотая корона будет для меня вопросом нескольких лет. Ведь я, Натаниэль Тибериус Фердинанд и так побил в этом отношении все рекорды. Никогда ещё не было настолько молодого адмирала, и никогда ещё человек не превращался в адмирала из простого капитана за такой короткий срок. Не говоря уже о всех тех невероятных подвигах, которые я совершил за последние шесть лет, начиная с моего судьбоносного противостояния с семейством Монет, каждый из которых поднимал меня всё выше и выше на пиратский олимп.
Я слушал его пристально. Мне хотелось понять, что, собственно, представляла собой жизнь Натаниэля за промежуток после нашей разлуки. Тем не менее, было очевидно, что Морган, — вскоре мы стали с ним на ты, вернее, он стал для меня на Ты, — располагал только самой общей, самой популярной версией событий. Во время его рассказа, Крисс то и дело посмеивалась и мотала головой — ясное свидетельство того, что в действительности всё было не совсем так, как расписывали газетчики.
Вскоре нам пришла пора проститься. Мы вышли на каменную платформу. С одной её стороны открывался прекрасный вид на южную часть острова, поверхность которой плотно покрывали высокие пальцы; с другой находилась пещера, возле которой стояло несколько человек. Они встретили нас, спросили имена и сказали, что Моргану следует остановиться именно здесь, а мне, адмиралу, проследовать немного выше.
К этому времени у меня сложилось определённое представление о том, что вообще представлял собой так называемый древний храм. Это была вереницы коридоров, вырезанных прямо внутри скалы, из-за чего последняя напоминала муравьиный улей.
Странное место. Впрочем, — я усмехнулся, — видал я более удивительные строения.
Платформа, которая находилась на верхнем ярусе, оказалась немного более просторной. Да и вход в пещеру был в несколько раз шире и напоминали небольшой грот. Перед ним стоял мужчина в красном жителе. При виде последнего я опешил — он выглядел в точности как тот человек неопределённого возраста, который встретил нас на пляже.
Мужчина в красном, видимо, понял причину моего удивления, улыбнулся и сказал: