Домашний адрес Мясницкого дал мне Конюков. Я завела двигатель, и «Фольксваген» выполз из-под ив на дорогу. Квартира Ивана Евстигнеевича была всего в двух кварталах, так что я располагала кучей времени. В голове промелькнула мысль, не тороплю ли я события. Стоит ли сразу бросаться на подозреваемого? Я прогнала ее. Все другие способы уже испробовала милиция. Я могла поклясться, что следователи просмотрели распечатки всех телефонных разговоров за последнее время и сам телефон Мясницкого давно стоял на прослушке. Возможно, ему на хвост даже сопровождение повесили. Делом-то самые верхи интересовались. Но Мясницкий — стреляный воробей, его на мякине не проведешь. То бишь бесполезно прослушивать да пасти. Глупых ошибок он не совершит. Выбросив из головы все сомнения, я сосредоточилась на дороге.
3
Солнце, скрывшееся за большим сероватым облаком, погасило в нем свои лучи. И тут же померкли краски дня. Прохладнее не стало, но пришло ощущение, что день подходит к концу. Уютно разместившись на водительском сиденье «Фольксвагена», стоявшего под деревьями в тенистом маленьком дворике, я посмотрела на часы — пятнадцать минут восьмого. Мясницкий что-то не торопился домой есть окрошку и жаркое. Передо мной возвышался девятиэтажный шестиподъездный дом, тянущийся буквой П. Перед окнами — клумбы с пестрыми цветами. У подъездов играют дети. Несколько старух, примостившихся на лавке, с явным неодобрением следили за разборкой котов под стенами котельной в центре двора. Одна из них привстала и противным голосом прокричала:
— Альфонсо, Альфонсо, отойди от них. Они грязные — с помойки. Ты что, не видишь, паразит такой!
Чтобы ее слова прозвучали более доходчиво для кошачьего разума, она подхватила с клумбы ком земли и запустила в котов. Взбудораженные животные сиганули в разные стороны, а я, наблюдая за ними, подумала: а не пропустила ли я Мясницкого, когда он входил в подъезд? Конюков в общих чертах описал его, сказал, что он ездит на серебристом «Мерседесе МакЛарене» без охраны, назвал номер. Но вдруг Мясницкий решил прогуляться пешком. С другой стороны, полного высокого мужчину с седыми вьющимися волосами, с бородкой, в туфлях «Кензо» и костюме от «Джона Филипса» в классическом варианте вряд ли пропустишь в таком дворике. Когда мои мучения достигли апогея и я уже собиралась звонить ему на мобильный, во двор завернул тот самый «Мерседес», проехал, остановился у подъезда.
Я собиралась выйти из машины, но в этот момент заметила въехавшую следом бежевую «шестерку». В душе шевельнулось беспокойство. В «Жигулях» двое мужчин. Свернув, «шестерка» объехала двор по кругу и остановилась на противоположной стороне — у последнего подъезда. Никто из нее не вышел. «Милиция», — предположила я, повернув голову, посмотрела на Мясницкого. Тот выбрался с пиджаком и черным кожаным портфелем в руках, захлопнул дверцу и, отдуваясь, будто после кросса, поставил машину на сигнализацию. Да, раздобрел Иван Евстигнеевич в банке, но не растерял былых навыков. Незаметно его взгляд прошелся по двору. Заметив «шестерку», он снисходительно улыбнулся и пошел к подъезду. Мне бросилось в глаза большое пятно пота на его рубашке под лопатками.
Дверь в подъезд за ним с металлическим лязгом автоматически закрылась на электромагнитный замок, и пришел мой черед. Я неторопливо покинула «Фольксваген», прогулочным шагом двинулась мимо клумбы, словно любовалась цветами. Поздоровалась со старухами у подъезда, а как только к двери подошел какой-то мальчишка с ключом, увязалась за ним. Мальчишка поехал на лифте — я пешком, так как лифт для меня в любую минуту легко мог превратиться в ловушку, ведь неизвестно, кто ждет сверху, да и Мясницкий жил всего лишь на четвертом.
Соблюдая все предосторожности, я неслышно стала подниматься по лестнице. Вдруг какая-то возня наверху заставила меня насторожиться. Рука в сумочке тут же нащупала револьвер, но цели в пределах видимости пока не наблюдалось, и вытаскивать я его не стала. Может, все обойдется. В этот момент лифт замер, и мальчишка, который ехал в нем, вышел на одном из верхних этажей. Хлопнула — открылась и закрылась дверь, а потом наступила тишина, нарушаемая только тревожными шорохами, к которым я приближалась ступенька за ступенькой. Еще шаг, и в нос мне ударил хорошо знакомый кисловатый запах крови. Сердце от этого ужасного запаха затрепетало. Было понятно, что добра не жди. Вытащив из сумки револьвер, я повернула к лестнице на четвертый этаж и увидела каплю крови, скатившуюся по боковой поверхности лестницы с площадки четвертого этажа. Сделала еще шаг — открылась рука Мясницкого с массивным обручальным кольцом на безымянном пальце, лежавшая на ступенях. Сбоку от мусоропровода ко мне метнулся скрывавшийся там убийца. На нем были джинсы, черная майка и джинсовая жилетка поверх нее, забрызганная кровью. На голове бейсболка, развернутая козырьком назад, в руке зажат нож с широким зазубренным лезвием. Все это взгляд охватил за десятую долю секунды.
Я выстрелила. Проявив отличную реакцию, убийца увернулся, выбросил вперед руку с ножом, целясь мне в сердце. В то время его вторая рука заблокировала мою кисть с револьвером. Уклонившись от ножа, я перехватила его руку, а в следующую секунду получила удар головой в висок.
В глазах вспыхнули тысячи цветных искр, но я не потеряла контроль над ситуацией. Вывернула ему руку с ножом, одновременно высвобождая свою, парировала удар снизу коленом и оступилась, поскользнувшись на раздавленной на ступеньке конфете. У меня невольно вышло что-то вроде броска через бедро из самбо, только неуклюже и коряво. Но именно неуклюжесть и внезапность приема сработали против отточенной техники боя противника. Убийца обрушился спиной на лестницу. Я на него, потом мы оба перевернулись, рухнув на лестничную площадку третьего этажа. Нож, звякнув, соскользнул в лестничный пролет. Мой пистолет отлетел к двери в квартиру. На доли секунды опередив убийцу, я врезала ему левой ногой сбоку в голову, тут же правой в корпус, отбрасывая от себя, и рванулась за револьвером. Происходящее напоминало сумасшедший калейдоскоп картинок.
Убийца чуть не упал, но, ухватившись за перила, удержался. Мои пальцы сомкнулись на рукоятке револьвера. Я перевернулась на спину, целясь, и уперлась взглядом в черный зрачок дула пистолета киллера. Выстрелы прозвучали одновременно: его, благодаря глушителю похожий на хлопок, и мой, грохотом наполнивший весь подъезд. Стреляя, я судорожно дернулась в сторону. Пуля киллера просвистела у самого лица. Кожу на щеке словно опалило жаркой струей пороховых газов. Моя же пуля черканула ему по шее, пропахав красную борозду. Отшатнувшись, убийца скатился вниз по лестнице. Я бросилась за ним, отскочила от пуль, посланных им снизу, выстрелила сама. Однако внизу уже никого не было.
Видно, убийца в этот момент понял, что со мной легко разобраться не получится, и обратился в бегство. Я слышала, как гигантскими прыжками он преодолел оставшиеся лестничные пролеты и выскочил из подъезда. Сбегая следом, я услышала стрельбу на улице. Однако к моему появлению все было кончено. Один из оперативников, зажав рану на животе, лежал ничком в клумбе. Второй, раненный в бедро, вызывал подкрепление по рации. В то же время «девяносто девятая» зеленого цвета с убийцей за рулем стартовала со двора точно ракета — визг покрышек, сизый дым из-под колес от сгорающей резины. Я метнулась к «Фольксвагену», на ходу снимая его с сигнализации, запрыгнула внутрь и, запустив двигатель, рванула с места за уехавшими «Жигулями».
Погоня началась сразу же за пределами двора. Прохожие бросались из-под колес врассыпную, когда наши машины понеслись по тротуару, в обход узкой проезжей части, заблокированной грузовиком с продуктами. Преступник отлично водил и ориентировался на местности. Слетев с тротуара, он свернул на дорогу, перпендикулярную первой. Проезжую часть переходил полусонный старик, волоча за руль велосипед с картонной коробкой на багажнике. Он успел увернуться, а вот его велосипед — нет.