– Мы словно попали в волшебное королевство Маб[1]. – Калев явно одобряла чистоту и порядок, но отсутствие жителей тревожило ее.
– Скорее в чертоги короля Оберона[2]. Вокруг один камень. – Римильда погладила прохладный мрамор скамьи. – Но это вполне объяснимо. Насколько я поняла, дерево здесь – редкость.
– Да, дерево в этих местах – не только редко, но и весьма ценно.
Римильда подавила порыв вскочить со скамьи и с достоинством повернулась в сторону говорившего.
На галерее стоял, облокотившись о перила балюстрады, сарацинский рыцарь.
– Кажется, неверные все же захватили замок герцога Рено, – прошептала Калев, вставая за плечом хозяйки. В случае чего служанка постарается защитить госпожу, и хотя бы один враг умрет с метательным ножом в горле. Впрочем, пока непонятно было, кто им явился – враг или друг.
Римильда молчала. В соответствии с требованиями этикета первым должен был представиться мужчина, если он не хозяин дома и не король. Сарацин вряд ли являлся тем или другим, так что Римильда просто смотрела на него в упор, не отводя взгляда, и вежливо улыбалась. Незнакомец был явно богат, разодет в роскошный белый шелк, шитый серебром, тюрбан его украшала изумрудная булавка, а на пальцах сверкало драгоценными камнями штук пять колец. Утонченные черты смуглого лица подчеркивала аккуратная бородка, черные миндалевидные глаза встретили взгляд Римильды открыто и бесстрашно. Незнакомец был уже не молод, но все еще красив, силен и привлекателен. Глубокий голос звучал завораживающе.
– Простите мою невольную невежливость, милая леди, но я так поражен вашей красотой, что все установления этикета вашего народа вылетели у меня из головы.
С этими словами мужчина прошел по галерее и спустился в зал по боковой лестнице. Когда он оказался на одном уровне с Римильдой, она обнаружила, что сарацин невероятно высок, более чем на голову выше ее, а ведь до сих пор она не так уж часто встречала мужчин даже одинакового с ней роста.
– Разрешите представиться, – низко склонился он, приложив руки к сердцу, – Мухаммад ибн-Селим, посол несравненного Салаха ад-Дина при дворе его величества Балдуина и при дворе герцога Рено Гранье.
Значит, сарацины крепость не захватили. Посол, оказывается. И разгуливает, как у себя дома. Римильда слегка поклонилась в ответ:
– Я – леди Римильда из Дауфа, дочь графа Мобри.
– Миледи, – Мухаммад склонился еще ниже. – Насколько я понимаю, вы – сестра Деневульфа, графа Мобри.
– Да, так и есть.
То, что этот человек знает ее брата, внушало некую надежду. Римильде не очень хотелось рассказывать первому встречному, к тому же сарацину, о цели своего прибытия, да и вообще о чем-либо, но и не назвать своего имени она не могла.
– О… – начал говорить Мухаммад, но тут его прервали.
Из неизвестных пока Римильде глубин замка донесся звук шагов, голоса, и в большой зал вошел герцог Рено в сопровождении свиты. То, что этот человек – хозяин замка, Римильда поняла сразу, несмотря на то что облачен он был в такие же белые восточные одежды, как и посол Саладина. Остальные рыцари и приближенные герцога следовали европейской моде, что немного примирило Римильду с происходящим. Она была весьма удивлена, что герцог, сражающийся с сарацинами, носит восточное платье. Впрочем, может, ему так удобнее: она ведь и сама не выдержала здешней жары. Хотя за восточную женщину леди Мобри все равно не примешь.
Римильда встала и скромно склонила голову. Герцога стоит приветствовать со всей возможной вежливостью, потому что только он мог ей помочь, все равно, во что он там одет. Иными словами, от него зависела судьба Дауфа, судьба Римильды. Заметив девушку, герцог и свита остановились, словно громом пораженные. Молчание затягивалось, так что Римильда решила, что достаточно уже поразглядывала пол, склонившись в вежливом и изящном поклоне, выпрямилась и взглянула прямо на герцога.
– Кто вы, прелестное дитя? – ожил Рено.
– Я – леди Римильда из Дауфа, дочь графа Мобри и сестра Деневульфа из Дауфа.
– Приветствую вас в моих владениях и приглашаю быть моей личной гостьей, прекрасная леди, – герцог оценил расстояние до Римильды и решил, что стоит переместиться на трон, чтобы аудиенция проходила по всем правилам. – Приблизьтесь, миледи, – заявил герцог, устроившись на золоченом кресле.
Римильда подошла и отвесила еще один поклон. Герцог вскочил с трона, завладел рукой гостьи и поднес ее к своим губам. Римильда едва сдержалась, чтобы не вырвать руку из его цепких пальцев. В романах она читала про такой обычай, который возник среди трубадуров Лангедока и Авиньона, а потом распространился и при дворе, но сама лично протягивала руку для поцелуя только вассалам графа Мобри, а никак не герцогам. Особенно тому герцогу, чьим вассалом она сама являлась в свете того, что Деневульф был вассалом Рено. Стойко выдержав достаточно невинный поцелуй в край рукава, который прикрывал кисть, Римильда подчинилась жесту герцога, приглашающему ее присесть на скамеечку неподалеку от трона.