— Мария, — выпалила Долл первое пришедшее в голову имя. Еще не прошедшая настороженность не позволила назвать свое собственное.
— Что-то я раньше не видела тебя, Мария. Ты из Чикаго?
— Нет. Из Мехико, — вампиресса придумывала свою легенду "на ходу", все время опасаясь, что слишком громкий стук сердца выдаст ее ложь, — Сюда я переселилась где-то полгода назад.
— Bienvenidos [6] в Город Ветров![7] — улыбнулась Беатрикс.
Долл все пыталась обнаружить фальшь в ее поведении, но все поступки вампирессы, казалось, были полны искренности.
— Gracias [8], - неуверенно поблагодарила ее Долл.
— Не за что. Я не очень сильна в испанском, так только пару фраз знаю. Знаешь, я на самом деле тоже не местная. Пару недель назад приехала из Сан-Франциско. И честно говоря, "Золотые ворота" [9] мне больше по душе, чем "Уиллис-тауэр" [10].
— Так зачем же ты оттуда уехала?
— Один друг позвал, вроде как в гости. Кстати, он тоже из Мехико. Может, вы знакомый.
— Все может быть, — согласилась Долл, и тут же вновь напряглась, — А этот твой знакомый, он… из наших?
— Да, он вампир, — легкомысленно кивнула Беатрикс, — Кстати, а сколько тебе лет?
— Восемнадцать, — слегка преувеличила она.
Вампиресса с платиновым каре, как-то странно посмотрела на Долл и пояснила.
— Я имею в виду, как давно ты Изменилась?
— Ну, я же и говорю — восемнадцать, — решила не отступать от прежних слов Долл, — А ты?
Беатрикс вновь непринужденно рассмеялась.
— О, я очень стара. Я даже помню, как трясся Сан-Франциско в шестом и восемьдесят девятом [11]!
Долл в ответ на это только и могла, что удивленно моргать. Получается, Беатрикс не меньше ста четырех лет! А точнее больше, ведь она лишь сказала о том, что помнит события 1906-го, но это значит, что родилась она на порядок раньше.
"Вороново крыло" уже начали выступление, и вампирессе пришлось вплотную наклониться к уху Долл и практически кричать, чтобы быть услышанной.
— Ты все-таки извини меня за это грубое поведение вначале. Просто, стоит мне увидеть бокал с коктейлем в руках у вампира, я просто с ума схожу.
— Ты сама никогда не ешь и не пьешь ничего, кроме крови?
Вампиресса в ответ грустно покачала головой.
— А смысл? Если "еда и питье обратятся в яд и тлен на губах… и только кровью смогут они заглушить свою непроходящую жажду". Так, кажется, звучало проклятие для нашего прародителя — Каина и всех его потомков — каинитов. Хотя в Писаниях эта его часть и не фигурирует….
Долл внимательно вслушивалась в ее слова, ничего непонимая. Она сама прекрасно ощущала привычный вкус пищи, хотя он уже и не столь радовал и чувство голода не притуплял… Разве что алкоголь совершенно прекратил свое воздействие на вампирессу — выпей она хоть целое море, все равно осталась бы абсолютно трезвой. Может, это восприятие зависит от возраста, и со временем Долл тоже будет чувствовать лишь горечь в глотке воды? И только кровь по-прежнему будет радовать своим одновременно сладостным и солоноватым вкусом…
— Кстати, — вывела ее из размышлений Беатрикс, — Вон там стоит мой друг из Мехико.
Лера проследила за направлением ее руки и в паре метров увидела высокого юношу с густыми вьющимися волосами цвета полуночи. Он заметил жест Беатрикс и с какой-то коварной улыбкой отсалютовал ей полупустым стаканом. После этого своеобразного тоста, вампир одним глотком осушил его, и направился в сторону вампиресс.
— А тебя не раздражает напиток в его руках? — спросила Долл у новой знакомой, стараясь говорить не слишком громко, ведь острота вампирского слуха действительно феноменальна.
— Тамерлану никакой закон не указ. Или ты принимаешь его таким, какой он есть, или… лучше держись от него подальше, — буркнула она.
— Тамерлан? — приподняла брови Долл, — Тот самый?
В ответ на это Беатрикс отмахнулась.
— Скажешь тоже! Это всего лишь прозвище. Мы его обычно зовем просто — Тимур. Хотя, соглашусь, ник он себе нескромный выбрал…
— А я никогда и не причислял скромность к своим достоинствам, — послышался низкий приятный голос, без труда пробивающийся сквозь шум музыки, — Рад видеть тебя вновь, Беатрикс. Представишь мне свою очаровательную подругу?
— Конечно. Мария — это Тамерлан. Тим — Мария.
Тимур-Тамерлан ловко поймал руку Долл в свою и галантно прикоснулся к ней прохладными губами.
— "Так мил твой взор, так строен вид, Так выше всех ты красотой, Что не хвалить тебя — то стыд, Любить — лишь долг простой" [12], - размеренно продекламировал он.