После сна многое забылось, и это время она провела, вспоминая, листая память, как книжку. Судя по всему, в мире много чего произошло, хотя она пока толком не сообразила, сколько же времени проспала.
Она ухмыльнулась и пожалела, что здесь не найти зеркала - не в стекло же смотреться? Как бы люди ни менялись, они наверняка обратят внимание на странную, растрёпанную женщину в лохмотьях, а значит придётся отвлечь их - благо, к этому даже усилий прилагать не приходится.
Дорогу перебежало что-то мелкое и серое - не крыса, те живые и тёплые, а это отвратительно мёртвое, мертвее её самой. Она скривилась от отвращения и прошептала заклятие, уничтожив, наверное, половину нечисти в этом доме.
Силы в ней прибыло, и теперь она норовила выплеснуться через край, согревая холодную кровь, и Екатерина чувствовала себя гораздо лучше, чем раньше. Неужели смерть всего лишь освободила её, как бабочку из кокона?
Ах, сколь же многого она пока не знает! Нужно непременно восполнить знания, и навестить всех местных ведьм. Лучше избавиться от возможной угрозы, мало ли чего могут пожелать эти выскочки?
Екатерина спустилась по грязной лестнице, стараясь не наступать босыми ногами на окурки, брезгливо покосилась на кучу мусора и одним прыжком достигла выхода. Отвратное место, но жить больше негде.
Пока негде.
С стороны многоэтажка напоминала труп огромного чудовища с рёбрами-лестницами, которые виднелись в незастекленные окна. В сумерках оно смотрелось особенно зловеще, хотя никого особенно страшного или опасного Екатерина там не встречала, разве что троицу глупых подростков, от которых вкусно пахло жизнью.
Вот же моду взяли - по заброшенным домам бродить. Надо было припугнуть их, но Екатерина поленилась и пожалела, мальков из сети лучше выбросить.
Город разросся, и на месте общежития, где она раньше жила, теперь располагался торговый центр, яркий, шумный и многолюдный. Слишком яркий свет резал глаза, но не обжигал, в отличие от солнечного, и Екатерина заключила, что лучше выходить на прогулки ночью.
Двери открылись перед ней сами, как в поезде, и она зашагала по коридору полному людей, порой удивляясь, как ребёнок. Надо же, сколько люди всего понапридумывали - и телевизоры на стенах висят огромные, цветные и яркие, и календари вон с котятами... кстати, какой нынче год?
Екатерина чуть не задохнулась от изумления - тридцать лет прошло! Неудивительно, что всё так поменялось. Но как так вышло, что она не проснулась сразу, и кто высадил эти проклятые розы? Найти бы его и запихать их ему в глотку!
Но платье, в котором её похоронили, истлело, и едва держалось на ней, так что первым делом лучше бы приодеться. Остальное позже, никто не сбежит.
Наконец она свернула в один из отделов и через полчаса вышла - в строгом белом костюме, гораздо более удобном, чем полуистлевшее платье, в котором её похоронили. Длинные волосы она стянула в пучок на затылке, и теперь почти не отличалась от остальных людей, а только это ей и надо было.
«Наверное, меня теперь никто не узнает, - думала Екатерина, сидя в кафе и тыкая ложечкой в ярко-розовое кремовое пирожное. - Мои воспитательницы умерли, ровесницы меня забыли... Интересно, что бы они сказали, если бы я вдруг их навестила и поквиталась за все те пакости?»
Она хихикнула, на минутку представив себе искажённые страхом лица, и покосилась в зеркальное стекло. Отражение улыбнулось в ответ.
За окном маняще горели фальшивые звёзды фонарей, и город лежал перед ней, как на подносе - бери, делай, что пожелаешь. И это опьяняло не хуже любого вина.
Глава 3
Анькина жизнь изменилась не сразу. Всё началось с того, что полгода назад родители повезли их с братом навестить умирающую прабабку в деревню.
Ехать не хотелось, но ругаться ведь бесполезно - всё равно по-своему устроят, разве что голова болеть будет. Оставалось только радоваться, что есть повод пропустить школу и
Школу Анька терпеть не могла, и в тот день попросту сидела в интернете, развалившись на заднем сиденье машины. За окном проплывали довольно-таки красочные пейзажи, на которые братец и пялился, а вот ей до них дела не было.
Прабабку она даже не знала - та почему-то поссорилась не то с родителями, не то ещё с их родителями, и если её и вспоминали, то не самыми лестными словами. Из этих разговоров Анька узнала, что прабабка сварливая и склочная, но убедиться в этом так и не смогла - та слегла ещё до их приезда и почти не разговаривала.