В селе, похоже, её недолюбливали, и это отношение перекинулось и на Аньку с родителями - им чуть ли не кукиш под нос совали при встрече, говорили сквозь зубы. Это бесило, но всё равно здесь оставаться пришлось бы ненадолго - бабке врачи обещали пару дней, не больше.
А пока Анька уныло слонялась по деревне, которая ей осточертела ещё до приезда. Пыльные улицы, единственная речка с поникшими ивами, и луг, полный всякой вялой травы вызывали у неё едва ли не физическую тошноту.
Впрочем, от мысли, что придётся возвращаться в школу и снова видеть мерзкие рожи одноклассников, тошнило ещё сильнее. Тут хотя бы общаться ни с кем не нужно было - её одногодков здесь почти не было, да и всё равно они следовали примеру взрослых, стараясь избегать Аньку.
Брату ещё как-то удалось нормально с ними общаться, хотя и к нему они относились с опаской. Анька следила за ним, убеждая себя, что это только от скуки. Подростки здесь обычно собирались на скамейке возле чьего-то заброшенного дома, и если спрятаться за забором, можно было всё прекрасно услышать.
Родителям она, конечно же, врала - те только рады были слышать её рассказы о прогулках с новыми друзьями, как слушали точно такие же рассказы уже много лет. Иногда Аньке казалось, что на её месте они видят какого-то другого ребёнка - идеальную милую девочку, которая прекрасно находит со всеми общий язык, всегда весёлую и добрую.
Хороших девочек ведь не обижают в школе. И учителя не ставят им плохих оценок.
В какой-то момент она прекратила сопротивляться. Нет, она не превратилась в совершенное существо - просто позволила себя такой видеть. Для этого понадобилось просто молчать.
Остальное сами додумают.
Брат, правда, пробовал лезть не в своё дело, но и его обмануть оказалось нетрудно - поступив в университет, он уехал из города и приезжал довольно редко. Вот уж кто был тем идеальным ребёнком, из которого медленно вылуплялся идеальный взрослый. Зачем вообще родителям понадобилось рожать Аньку?
Интересно, существовала бы она, не появись на свет пятнадцать лет назад? Или какой бы выросла, окажись её родителями совсем другие люди?
Жалко, что нельзя прожить несколько жизней - как в компьютерной игре, чтобы разобраться, что же пошло не так, и понять, кто в этом виноват.
***
На третий день она сидела на подоконнике с книжкой - интернет здесь уже пропал. Книжка попалась не слишком интересная, да и в бабкином шкафу их не так уж много было, но идти в местную библиотеку очень не хотелось. Если ещё и там на неё так смотреть будут...
В любом случае, она не особенно любила читать, и потому, когда услышала своё имя, отбросила дурацкую книгу и со всех ног помчалась в бабкину комнату.
- Анечка, принесла бы ты мне воды, - прокряхтела старуха, едва повернув голову. - Пить очень хочется.
- Конечно.
В другое время Анька, наверное, обозлилась бы, что её отвлекают от важных дел, но скука благотворно повлияла на её характер. Воду пришлось зачёрпывать прямо из ведра, и она капала прямо на чистый, старательно выметенный матерью пол, из-за чего Анька даже устыдилась.
Прабабка пила долго, мелкими глотками, а Анька её разглядывала. Длинные седые волосы - уже не разобрать, какого цвета они были в молодости, длинный нос, тонкие губы, бесцветные глаза с пожелтевшими белками.
Она совсем не походила на девушку со старой свадебной фотографии, которая висела здесь же, на стене. Та дышала юностью и здоровьем, а лицо старухи скорее напоминало маску какого-то жуткого древнего божества.
Когда стакан опустел, Анька протянула руку и вскрикнула от боли, когда прабабка с неожиданной силой сжала её запястье, впившись в нежную кожу ногтями, и потянула на себя.
- Что вы делаете?
Анька дёрнулась и попыталась вырваться, но старуха и сама отпустила её, со вздохом откинулась на подушки. По её лицу разливалось невыразимое облегчение, а тонкие блеклые губы разошлись в улыбке.
- Я пойду маму позову, - пробормотала Анька, отступая. - Вы тут подождите...
Она выбежала из комнаты, стараясь выбросить из головы лицо прабабки, так изменившееся - как будто у неё действительно гора с плеч свалилась, или разомкнулись цепи, которые та носила всю жизнь...
- Ань, - через час сказала мать. - А бабушка умерла уже. Представляешь, спокойно так отошла, а ведь почти неделю мучилась...
Она задумчиво побарабанила пальцами по старому тяжёлому комоду, пощупала тяжёлую штору - на пальцах остались серые комочки пыли. Анька молча наблюдала за матерью, не зная, что сказать - с одной стороны, она почти не знала умершую, с другой, её всё-таки было жаль...