Выходило, так или иначе, а ответственность придётся нести Ниголее. Что ж, таково бремя правителя. Если бы только она могла принять верное решение!
Ниголея украдкой смахнула проступившие слёзы и направилась к показавшемуся из-за деревьев дворцу.
Глава 39
П’арай-Маргот стоял перед покоями К’шар-Исфея и не решался войти. Ему предстояло доложить Озарённому о том, что ассасины провалили задание, и Искушённый скрылся в неизвестном направлении. Более того, у него появились защитники с севера, движимые неизвестными мотивами. Из Тайных выжил только один, а Ищейки пропали без вести. Теперь отыскать след Искушённого не представлялось возможным.
П’арай-Маргот пытался представить наказание, достойное его провала, но не мог. Ему казалось, что любая кара была бы недостаточной.
Вдруг дверь открылась, и на пороге Ищущий увидел К’шар-Исфея.
— Что случилось? — спросил тот, внимательно глядя на П’арай-Маргота. — Почему ты топчешься вместо того, чтобы войти?
— У меня плохие новости, — запинаясь, проговорил Ищущий, думая о том, что слово «плохие» не самое подходящее, чтобы описать ужас, который повлечет побег Искушённого.
— Зайди! — К’шар-Исфей посторонился, пропуская П’арай-Маргота в покои.
Прикрыв двери, он резко обернулся.
— Сбежал?!
— Да! — Ищущий склонил голову. — Трое Тайных мертвы, Ищейки пропали.
— Как это возможно?!
— Искушённого охраняли какие-то воины с севера. Выживший ассасин сказал, очень искусные в бою. Их было больше, и Тайные не сумели с ними справиться.
— Проклятье! — воскликнул К’шар-Исфей, ударив кулаком по столику, отчего тот опасно покачнулся.
Посуда на нём зазвенела. П’арай-Маргот от неожиданности вздрогнул: он никак не ожидал увидеть такое примитивное проявление гнева у Озарённого. К’шар-Исфей принялся мерить шагами комнату, глядя в пол и о чём-то сосредоточенно думая. Кажется, он даже перестал замечать П’арай-Маргота. Ищущий стоял, не шелохнувшись: боялся помешать.
— Вчера со мной говорил Ф’адук-Азамал, — сказал вдруг К’шар-Исфей, остановившись перед П’арай-Марготом.
— Великий Раджа? — промямлил Искушённый, не веря своим ушам.
— Да, именно он, — подтвердил К’шар-Исфей. — Я видел его, как вижу сейчас тебя.
— И…?
— Ф’адук-Азамал сказал, что ему открылось многое из прошлого нашего народа — то, что послужит возрождению нашей расы. Он поделился со мной некоторыми знаниями, и кое-что я могу передать тебе. Это нужно, чтобы ты понял, почему так важно было остановить Искушённого. И не только было, но и остаётся, — К’шар-Исфей немного помолчал. — Ты должен знать, что Искушённый уже не один. Мне доносят о появлении новых отступников, заключивших договор с Драем. Число прислужников владыки тьмы множится.
— Сколько их? — отважился спросить, воспользовавшись паузой, П’арай-Маргот.
— Мне не известна точная цифра, но поступили сведения уже о троих новообращённых. Одного удалось поймать, и сейчас он в дворцовой лаборатории. Наши маги и врачи изучают его, но пока мало чего добились. Процесс превращения в Искушённого напоминает обычную трансформацию, но затрагивает более глубокие уровни организма, а главное, изменяет личность. Как это происходит, нам не известно. Как и то, каким образом мурскул заключает договор с Драем. Некоторые маги предполагают, что это происходит непроизвольно, помимо воли. Но это мне кажется сомнительным. А что думаешь ты?
— Я? — П’арай-Маргот был удивлён, что его мнение спросили.
— Да, ты.
— Мне кажется, в «Бруттхе» на этот счёт сказано вполне определённо: мурскул заключает договор с демоном, и тот овладевает его сердцем и меняет тело. На Искушённом появляется печать владыки тьмы, и он становится слугой Хаоса.
— А что заключивший договор получает взамен?
— Власть над другими мурскулами.
К’шар-Исфей задумчиво покачал головой.
— Есть одно обстоятельство…
— Какое?
— Искушёнными становятся только Усмирённые. Во всяком случае, пока.
— И что это значит? — осторожно спросил П’арай-Маргот, видя, что Озарённый замолчал.