Автандил стремглав бросился к своей машине.
На противоположном склоне ущелья очнувшийся Леван с ужасом увидел .там … внизу… напротив.
–
Господи, отведи руку этой несчастной от Леночки! Василь, если ты меня слышишь, по-мо-ги! – сердце его разрывалось на мелкие кусочки! Ему казалось, что небо сейчас разверзнется от таких страданий: его возлюбленная сейчас отнимает жизнь у той, которой он помог эту жизнь сохранить.
Никто не способен ему помочь, и только поднявшийся сильный ветер вторил призыву беспомощного героя:
–
В-а-с-и-ль!
Тамар знала, что сейчас любой исход будет оправдан: воды отошли, схваток нет, за помощью послано. Она сделала роженице укол, открыла стерильный контейнер, откинула плед в ногах Леночки, разорвала пакет, надела перчатки, достала из контейнера скальпель и сделала надрез от пупка…
Когда умение переходит в навык, человек перестаёт сознательно контролировать свои действия. Навык выполняется автоматически.
Тамар сработала безукоризненно. Руки вскрыли живот, залезли за брюшину…
–
И чего ему не сиделось в своей деревне? – думала Тамар, проводя операцию по извлечению младенца. – Он .
– холодный пот покрыл лоб, скатился на брови, и его капли стали стекать на огромные ресницы красавицы, ослепляя хирурга. – Не-е-е-т. Не может он знать. – подумала она, вытерла глаза о предплечье и бросила взгляд в сторону противоположного склона ущелья.
Леван сидел, поджав ноги, в позе лотоса. Руки, упираясь в колени, поддерживали тело так ровно, чтобы усилие на шейные позвонки было минимальным. От этого, а может быть, от того что все его желания стремились на тот склон, застывшая поза читалась, как порыв на взлёт.
Тамар увидела этот порыв. Перед её взором, вернувшимся в полость роженицы, встал образ Левана, парящего над ней. Её затрясло от ужаса. Всё тело проняла мелкая дрожь, и . только умелые руки мастера, ведомые навыком, вытащили ребёнка вместе с плацентой.
Они освободили плод от пуповины.
Спазм завладел горлом.
Уложили младенца на влажную пелёнку. Её замутило от страха.
Обработанная тампонами полость ждала. Взгляд затуманила паника.
–
Не-е-е-е-т!!! – взвыло все её существо. – Не будет. Не хочу!.. Нет! Я! Я буду решать! Я! Я буду дарить и отнимать жизнь! Я!!! Я!!! Я!!! – В торжествующей истерике повторяло её Эго.
Руки сделали узелок. и отрезали нитку.
Тамар уставилась вопросительным взглядом в идеально ровный шов. Этот вид подкосил убийцу. Плечи несчастной женщины опустились, взгляд устало прошёлся по противоположному склону ущелья и не задержался на распростёртом на земле теле.
Над ущельем разнёсся крик новорожденного.
–
Михо! – усталый голос Тамар напряг Михаила. – Возьми свою малютку.
Михаил взял закутанный в ночнушку жены родной комочек живой любви. На него пристально глядели глаза взрослого, умудрённого опытом человека и как будто говорили: «Я о тебе всё знаю!» Мишка не выдержал такого взгляда и на мгновение отвёл глаза. Огромные, как его светлая душа, эти глаза большого ребёнка светились радостью и заботой. Беспокойство и счастье читались в них. Свершившееся чудо заставило трепетать его большое сердце. Надежда на неизбежное счастье, вера в жизнь и любовь наполнили всё его существо. Все слова божественных стихов и звуки мелодий блаженства зазвучали в каждой клетке гиганта. Все эти звуки воплотились в крике новорождённого младенца, который оказался у него на руках.
–
Если скорая не приедет, мы её потеряем. – Тамар видела, как побледнел Михаил. – Положи ребёнка и подойди к ней.
Она сняла перчатки и начала складывать саквояж с инструментом.
Привычно подчиняясь этим словам врача, Миша положил дочку и наклонился над Леночкой.
–
У нас Машенька? – Леночка улыбнулась ему. Михаил тоже улыбнулся и кивнул в ответ.
–
Ах-х-х…
Сквозь опустившуюся чёрную пелену он разглядел окровавленную простыню на её животе.
Михаил поднял голову. Огромные, налитые кровью глаза с ужасом вонзили свой вопрошающий взгляд в стоящую напротив Тамар.
–
Жаль! – спокойно произнесла врач. – Господь взял её душу. Аминь!
–
Не-е-ет! – вырвалось из груди Мишки. – Господи-и-и! Верни-и-и! – Это было не обращение к Всевышнему, а дикий рёв, сотрясший ущелье. Его руки, ладонями вперёд, медленно
поднимаются вверх. Между ними и Тамар возникает мощная энергетическая подушка. Руки, под рёв смертельно раненного Мишки, с большим напряжением продолжают подниматься вверх. Вместе с ними поднимается в воздух тело Тамар. Оно, словно в замедленной съёмке, выгибается назад и летит в обрыв.