Хадвиза содрогнулась.
Джон бросил на нее презрительный взгляд и грубо перевернул ее лицом вниз.
— Лежи лучше так! Мне противно видеть твои трусливые глаза. Ты боишься Ричарда, он для тебя царь и Бог! Дура набитая! Ты должна бояться только одного человека — своего мужа, нового короля!
— Я и боюсь, — прошептала Хадвиза.
— Тогда, значит, у тебя осталась хоть капля разума. Знай, жена: это королевство будет моим! Даже если Господь не захочет пронзить сердце Ричарда отравленной стрелой. Он все равно потеряет Англию, ведь его нет слишком долго, а люди уже начинают волноваться… И скоро придут ко мне!
Хадвиза подняла голову и пристально посмотрела на Джона.
— А что скажет на это ваша мать?
Он злобно прищурился.
— Разве я не ее сын?
— Но она любит Ричарда.
— Ничего, она и меня любит! Наша мать — мудрая женщина. Она много пережила на своем веку и признает мою правоту. Ричард бросил страну. Значит, Англии нужен другой король…
Он смотрел на жену невидящим взором и представлял себя с короной на голове… Да… Это было захватывающее зрелище!
Джону вдруг надоело общество жены. Разве с ней можно всерьез обсуждать столь грандиозные замыслы? Да кто она вообще такая? Тупица, деревенщина! Он с ней никогда не знался бы, если б она не была самой богатой наследницей в королевстве.
Джон встал и, не оглядываясь, вышел из спальни. Хадвиза быстро оделась и, радостно перекрестившись, помолилась, чтобы муж поскорее уехал.
Потом села и задумалась, что будет, если Джон действительно захватит престол. Ведь она тогда станет королевой!
Какой ужас! А особенно ужасно, что она станет его королевой…
Хадвиза заторопилась вниз — пора было кормить гостей. На ужин подавали жареную оленину — большое лакомство, которое в замке готовили только в честь приезда Джона. Он сидел рядом с женой за столом, но почти не разговаривал с ней. Мысли Джона были далеко. Он уже видел, как его коронуют в Вестминстерском аббатстве… Джону страшно хотелось завести речь на эту тему, но он был не настолько глуп, чтобы начинать крамольные беседы в столь разношерстной компании, и потому предпочитал мечтать молча.
Он покосился на молодого Хьюберта де Бурга, к которому очень благоволил. Джону не терпелось остаться с ним вдвоем, чтобы поделиться своими планами.
Но когда все еще сидели за столом, слушая пение менестрелей, во дворе раздался топот копыт. Это прискакал гонец.
Надеясь, что он принес известие о смерти Ричарда, Джон выбежал во двор. Всадник был с ног до головы в грязи: он скакал во весь опор, не разбирая дороги, спеша поскорее домчаться до своего господина.
— Ну, говори! Что случилось?
— Я привез известия о короле, милорд, — еле переводя дух, промолвил гонец. — Он покинул Сицилию, заключив пакт с узурпатором Танкредом.
Джон помрачнел.
— Стало быть, он до сих пор жив.
— Да, милорд, — кивнул гонец. — И дело плохо.
— Как? Что такое? — воскликнул Джон.
Гонец струхнул. Попадешься еще под горячую руку… А принц, конечно, рассвирепеет, услышав дурную весть… Но ничего не попишешь, говорить придется…
Он зажмурился и выпалил:
— Король пообещал принцу Артуру Бретанскому дочь Танкреда. Это входит в условия договора.
— Артуру?! — не своим голосом завопил Джон.
— Ему самому, милорд.
— Проклятый Ричард! Выходит, он хочет сделать Артура наследником престола?
— Похоже на то, милорд, потому что Танкред с превеликой радостью принял его предложение.
Лицо Джона исказилось от ярости.
— С вашего позволения, милорд, я вас покину, — гонец с поклоном быстренько попятился.
Но Джон его уже не видел. Грозно насупившись, он обдумывал услышанное.
Значит, Ричард прочит Артура, сына Джеффри, в наследники престола…
— Нет! Нет! Нет! — дико заорал Джон.
Но быстро опомнился и зловеще усмехнулся. Ничего подобного! Не бывать Артуру английским королем. Он еще ребенок, да и в Англии никогда не был. Народ его не примет!
Но, Господи, как же Джон ненавидел брата за попытку отнять у него корону!
Хотя… вдруг англичане скажут, что у Артура больше прав на престол? Ведь Джеффри был старшим братом, а Артур — его сын… Нет-нет, это все глупости! Такого просто не может быть. И не будет! Он, Джон, об этом позаботится.