Пожалуй, стоит захватить власть сейчас, пока Ричард еще жив. Надо хорошенько все обдумать…
Да, на сей раз Джону было явно не до Хадвизы. Помучить жену — это все мелкие пакости. У него теперь более важные заботы!
— Мы уезжаем! — крикнул он слугам. — Меня ждут важные дела. Я не могу задерживаться здесь более.
Хадвиза взобралась на высокую башню и с радостью смотрела вслед всадникам, благословляя гонца, из-за которого муж мгновенно позабыл про ее существование.
Вильям Лонгчемп был умен и прекрасно понимал, что его самый опасный враг — принц Джон и что рано или поздно из искры его ненависти разгорится страшный пожар.
Однако Лонгчемп верил, что он еще долго сможет справляться с принцем, поскольку тот был, несмотря на свою гневливость и буйство, человеком безвольным и слабым. Не будь Джон сыном короля, он прозябал бы полным ничтожеством. В отличие от него Лонгчемп выбился в люди благодаря своему упорству и талантам. Его бабка с дедом были беглыми рабами, бежавшими из Франции. Поселившись в деревушке Лонгчемп, они всю жизнь таились в безвестности, мечтая лишь о том, чтобы их не обнаружили.
Однако их внук уже не собирался оставаться в тени. Природа обделила его красотой, но зато наградила недюжинным умом. А каждый здравомыслящий человек понимает, что ум гораздо важнее, чем внешность! В детстве Лонгчемп, конечно, хотел подрасти, но вскоре понял, что этой мечте сбыться не суждено. Недоброжелатели даже называли его «безобразным карликом». На самом деле карликом он не был, но ростом явно не вышел, да и голова у него была слишком большой. Казалось, создавая его, природа решила зло подшутить. Поэтому подбородок у Лонгчемпа получился скошенный, а живот, наоборот, выпяченный. Одна нога была немного короче другой, и при ходьбе он прихрамывал.
Зато ум у урода был удивительно живой, а главное, Лонгчемп рано понял, что далеко пойдет, ежели будет его развивать. Поэтому он прилежно учился, всегда держал ухо востро и подлаживался к тем, кто мог оказаться ему полезным.
Потом судьба ему улыбнулась: приехав в Аквитанию, он был замечен Ричардом. Трудно себе представить более разных людей. Ослепительно прекрасный, богоподобный юноша, от природы наделенный чувством собственного достоинства и изяществом манер, — человек, который, по мнению многих, был рожден, чтобы властвовать, — вдруг сделал своим слугой какого-то жалкого урода! Впрочем, вполне может быть, что Ричарда привлек именно этот вопиющий контраст. Но как бы там ни было, вскоре он убедился в блестящих умственных способностях нового слуги, и постепенно тот стал доверенным лицом своего господина.
И доверие это было столь велико, что, собравшись в крестовый поход, английский король решил назначить Лонгчемпа своим канцлером и поручить ему совместно с Хью Пьюси, епископом Дургемским, временное управление государством.
И Лонгчемп был намерен оправдать доверие Ричарда, а также укрепить свое положение и приумножить богатство. То-то будут ему завидовать все, кто раньше задирал перед ним нос и называл невеждой! Вскоре после отъезда Ричарда Лонгчемп поссорился с Хью Пьюси. Оба были страшно честолюбивы и считали, что один другого подсиживает. Однако хитрый Лонгчемп всегда оказывался на шаг впереди Пьюси и быстро обыграл епископа: засадил его в тюрьму, а потом выпустил на свободу в обмен на пост и приличное вознаграждение. В результате Лонгчемп добился единоличной власти, и теперь бразды правления Англией находились в его руках.
Народ, конечно, ненавидел Лонгчемпа. И неудивительно — ведь тот был выходцем из Нормандии и установил у себя дома чуждые обычаи. Кроме того, Лонгчемп любил роскошь. Что опять-таки было вполне естественно для человека, которого в детстве не обходили презрением. Такие люди, получив возможность, постоянно демонстрируют окружающим свое богатство и могущество.
Полюбуйтесь, как меня любит король, казалось, говорил Лонгчемп каждым своим жестом.
И чем больше он выкаблучивался, тем больше его ненавидели. Он же платил англичанам ответной ненавистью и всячески унижал их. Ловкий царедворец не был знатоком человеческих душ. Пресмыкаясь перед Ричардом, он не стремился завоевать расположение остальных, забывая о том, что Ричард далеко, а враги рядом.
Крестовый поход требовал много денег. Причем беспрерывно. И если Лонгчемп хотел услужить своему господину, он должен был собирать налоги. Что он исправно и делал. И, вот уж ирония судьбы, англичане винили в этом не короля, на чьи затеи уходили собранные деньги, а канцлера, который лишь неукоснительно выполнял волю короля.
Уже вся Англия роптала на нормандского выскочку. Он и ничтожество, и одевается, как король, и ездит повсюду с такой помпой, что противно смотреть… Когда Лонгчемп останавливался во время поездок по стране в монастырях (он же был не только канцлером, но и епископом), монахи роптали, что его свита за несколько дней съедает их многомесячные припасы.