Он послал в Дюренштейн отборные войска и приказал доставить Ричарда в Гагенау, где королю будут предъявлены обвинения.
Ричард ликовал. Вот она, долгожданная свобода! Раз в Европе стало известно о его пленении, враги уже не могут делать вид, будто он погиб.
Самое забавное, что за время пребывания в замке здоровье Ричарда не пошатнулось, как опасалась королева Альенор, а, наоборот, укрепилось! И теперь Ричард был силен как никогда. Когда он приехал в Гагенау, Генрих позволил ему встретиться с английскими послами.
Ричард забросал их вопросами. Ответы были неутешительными.
Узнав о том, что Филипп Французский вступил в тайный сговор с Джоном, Ричард не сильно удивился. Он подозревал, что Филипп его теперь ненавидит, и искренне поражался тому, что когда-то они были друзьями. Что же касается Джона…
Ричард криво усмехнулся.
— В нашем семействе раздоры не новость. Сын восстает против отца, брат идет на брата. Может быть, все это потому, что мы породнились с дьяволом? Ведь наша прапрабабка была ведьмой. Но теперь тревожиться не о чем: при малейшем сопротивлении Джон пойдет на попятную. Он не из тех, кто будет прокладывать себе дорогу к трону огнем и мечом.
— Да, ваше величество, вы вовремя вернетесь домой, — закивали послы.
— А что народ? И как повел себя в этой истории король Шотландский? Он всегда был настроен ко мне очень дружественно.
— Народ вас поддерживает, ваше величество. И король Шотландии тоже! Когда по стране разнесся слух о том, что вы живы, люди зажгли костры и распевали радостные песни.
— Тогда нам не стоит бояться Джона. Да и король Французский нам не страшен!
— Не страшен, сир! Теперь, когда вы нашлись, нам сам черт не брат!
— И все благодаря Блонделю! Я никогда этого не забуду.
— Мальчик говорит, для него самая большая награда — это снова прислуживать вам, ваше величество. И что когда вы обретете свободу, он будет самым счастливым менестрелем на свете.
Однако император не собирался так просто отпускать Ричарда. Он заплатил за него изрядную сумму Леопольду Австрийскому и хотел вернуть денежки с процентами.
Альенор тем временем отправила своих людей к папе Селестину и попросила его разобраться с незаконным задержанием Ричарда. Папа, который обычно старался сохранять нейтралитет, если его призывали разбираться в дрязгах великих мира сего, заявил, что тайное задержание правящего монарха допустимо только в тех случаях, когда на то существуют особо веские причины.
Император поспешил сообщить, что такие причины имеются, и несколько человек сразу же выдвинули против Ричарда серьезные обвинения.
Император собрал ассамблею, на которой обвинения были предъявлены английскому королю в его присутствии, чтобы тот мог ответить на них лично.
Прежде всего Ричарда обвиняли в том, что он поддержал Танкреда и тем самым нанес оскорбление германскому императору, супруга которого была законной наследницей сицилийского престола.
На это Ричард ответил, что острову требовался сильный правитель. Именно такой, как Танкред. И потом, договор с Танкредом предоставляет теперь паломникам возможность передохнуть на Сицилии. Для той же самой цели он, Ричард, потом покорил Кипр, и паломники обрели еще одно место, где можно набраться сил перед дальнейшим путешествием в святую землю.
Далее Ричарда обвиняли в убийстве Конрада Монферратского.
Это обвинение Ричард напрочь отверг.
Все знают, заявил он, что за убийством Конрада стоит Старик-Горец. Конрад ограбил его корабли, и Старик ему отомстил. А английского короля оклеветали, потому что он хотел отдать иерусалимский престол Ги де Лузиньяну. Но ведь потом было договорено, что корону получит Конрад! С какой стати было его убивать? Тем более что на трон после его убийства взошел вовсе не Ги, а Анри Шампанский.
Собравшимся эти доводы показались убедительными, и чаша весов склонилась в пользу Ричарда.
Тогда поднялся представитель Франции, заявивший, что Ричард изменил своему господину, Филиппу Французскому.
Ричард расхохотался так оглушительно, что под сводами большого зала еще долго звучало гулкое эхо.
— Это меня обвиняют в измене? — вскричал Ричард. — Милорды, если уж говорить о предательстве, то в нем повинен сам французский король. Он поклялся быть моим другом. Мы вместе должны были освободить святую землю, но Филипп нарушил обет, не вынес тягот войны. А возвратившись во Францию, хотел отобрать у меня королевство. Я же продолжал воевать в Палестине, соблюдая клятву, данную королю Франции. Разве это измена Филиппу? Нет, милорды, это Филипп предал нашу дружбу и нарушил все клятвы. Он воспользовался моим доверием. Неужели честный человек может так поступить? Вспомните, что он вытворял в мое отсутствие. Где же ваша совесть, милорды!