Приближенные Ричарда сняли с него облачение, оставив только рубаху и узкие панталоны. Архиепископ совершил помазание: обмакнул палец в миро и начертал крест на лбу, плечах и груди короля. Болдуин пояснил королю символическое значение этого обряда, после чего бароны снова одели Ричарда и протянули ему меч правосудия. К ногам короля привязали золотые шпоры, а поверх роскошного облачения накинули королевскую мантию.
Затем Болдуин спросил, готов ли Ричард выполнить свою клятву, и когда тот ответил, что да, бароны взяли корону и протянули ее архиепископу. Тот возложил корону на голову Ричарда, который взял в правую руку скипетр, а в левую — посох.
После богослужения процессия вернулась во дворец, где с монарха сняли тяжелую корону, заменив ее другой, полегче. В большом зале начался праздничный пир.
Знатным горожанам Винчестера была оказана великая честь — им позволили быть поварами на свадьбе короля. А знатным лондонцам, чтобы они не обиделись, поручили разносить гостям кушанья. В зале яблоку негде было упасть. Во главе стола сидел король, гостей усадили в зависимости от их ранга.
Все шло хорошо, но потом вдруг разразилась трагедия.
Ричард запретил евреям появляться на коронации. Не потому, что хотел притеснить их, а потому, что они не были христианами. Ричард считал, что их присутствие на церемонии неугодно Богу.
До сих пор неизвестно, то ли его эдикт [2] не получил широкого распространения, то ли стремление побывать на королевской свадьбе перевесило осторожность. Но, во всяком случае, в разгар пира несколько иудеев явились во дворец с богатыми дарами новому королю: правители не способны отказаться от дорогих подношений. Даже тех, кого не трогает проявление верноподданнических чувств, обычно впечатляет стоимость подарков.
Среди дерзнувших прийти во дворец был баснословно богатый человек, которого звали Бенедикт Йоркский. Евреев моментально опознали.
Раздались возгласы протеста:
— Нечего тут делать еврейским собакам! Король запретил им являться сюда. Они ослушались его приказаний.
Бенедикт Йоркский, принесший особо ценный дар, возразил:
— Я только хочу засвидетельствовать королю мою преданность и подарить ему золотое украшение.
Но все его мольбы оказались бесполезны.
В Англии евреев ненавидели давно. Многие жили с ними по соседству и своими глазами видели, как они неуклонно богатели. Англичанам пришлось не по вкусу еврейское трудолюбие, их раздражало, что евреи всегда и во всем добивались успеха.
И тут представилась такая прекрасная возможность отомстить подлецам!
— Король повелел выгнать их из наших городов! — озлобленно кричали люди. — Он запретил им являться на коронацию.
Долго натравливать чернь не пришлось. Вскоре уже весь Лондон вопил:
— Пошли грабить евреев! Сожжем их дома! Отнимем пожитки! Пусть это будет для нас подарком к коронации!
Улицы заполонили орущие толпы. Люди визжали от восторга. Вот потеха! Можно покуражиться вволю! А они-то думали, на коронации будут только песни, пляски да, может быть, дармовая выпивка!
Чернь набросилась на евреев и отняла у них подарки.
Бенедикт Йоркский лежал на земле. Он не сомневался в том, что настал его последний час. Со всех сторон на него надвигались злобные, фанатичные лица. Хищные, скрюченные пальцы тянулись к его горлу…
— Вы меня убьете! — испуганно пролепетал Бенедикт.
— Конечно! Король повелел извести всех евреев под корень.
Бенедикт в отчаянии закричал:
— Но я хочу принять христианство! Если вы со мной расправитесь, значит, вы подняли руку на христианина!
Люди попятились.
Бенедикт приободрился и воскликнул еще громче:
— Я хочу креститься! Хочу стать христианином!
Законы тех времен были весьма суровы. Отец нового короля решительно пресекал произвол и насилие. Вдруг Ричард пойдет по его стопам? За убийство полагались жуткие кары. Людям отрезали уши и нос, вырывали язык, выжигали глаза каленым железом. Необходимо было соблюдать осторожность. Раз паршивый еврей вопит, что он хочет покреститься, нельзя его трогать. Иначе их обвинят в убийстве христианина.
Кто-то предложил:
— Надо устроить крещение прямо сейчас. Тогда он и вправду сможет считаться христианином.
Черни это пришлось по вкусу.
Бенедикта поволокли в ближайшую церковь и немедленно свершили обряд.