— Да, но зато теперь Великий пост.
— И что с того? Можно отметить свадьбу в узком кругу, а пышное торжество устроить после Пасхи.
— Твой брат рассудил иначе. Он предпочел отложить венчание.
— Тогда оставайтесь с нами до конца поста.
— Не могу, Джоанна. Это было бы неоправданное безрассудство. Я не хочу, чтобы Ричард лишился престола. А чтобы этому помешать, нужно поскорее вернуться в Англию.
— Но вы же только приехали!
— На карту поставлено наше королевство. Это нешуточная игра, дочь моя.
Джоанна оторопела. Ссылка на пост вполне справедливо показалась ей в сложившихся обстоятельствах смехотворной. Она подозревала, что дело не в этом, но об истинной причине пока даже не догадывалась. Разлука с матерью, разумеется, печалила Джоанну, однако, с другой стороны, молодая вдова гордилась возложенной на нее миссией и была рада, что сможет помочь любимому брату и его невесте, к которой она уже начала испытывать самые теплые чувства.
У Альенор же сердце было не на месте. Проведя всего три дня на Сицилии, она отплыла в Англию.
Стоя на палубе корабля и наблюдая, как земля постепенно скрывается за линией горизонта, вдовствующая королева гадала, когда же все-таки состоится долгожданная свадьба. Неужели Ричард найдет еще какой-нибудь предлог, чтобы отложить ее?.. Нет! Он должен жениться на Беренгарии! Иначе начнется война. Наваррский король не простит столь тяжкого оскорбления, а Ричард не может терять друзей. Это непозволительная роскошь. Она, Альенор, пожалуй, лучше кого бы то ни было понимает тягу сына к приключениям, но король обязан думать в первую очередь о государстве. И на женитьбу надо смотреть как на исполнение своего долга. Правителю нужны наследники!
«Все образуется, — успокаивала себя Альенор. — Это лишь небольшое промедление. Пройдет еще немного времени — и Ричард женится. А там и детишки пойдут…»
Как досадно, что она быстро стареет! Хотя, с другой стороны, грех жаловаться. Запас бодрости у нее еще не иссяк. В ее годы большинство стариков уходит в монастырь замаливать грехи, но у нее свой путь. Нет, конечно, получить отпущение грехов было бы неплохо, но, право же, от нее будет гораздо больше пользы, если она посвятит остаток дней своей семье. Наверное, многие с ней не согласятся, и очень может быть, что, когда Ричард благополучно вернется в Англию, отвоевав святой град у неверных, а Беренгария родит ему несколько крепких, здоровых сыновей, настанет время и для уединенного благочестия. Вот только когда это произойдет? Похоже, ждать придется еще несколько лет.
Альенор горько усмехнулась.
Добравшись до Рима, она узнала о предстоящей коронации Генриха Германского, избранного главой Великой Римской империи. И сочла, что из политических соображений важно присутствовать на торжественной церемонии.
Император встретил ее весьма прохладно. Альенор это не удивило, ведь жена Генриха Констанция приходилась сестрой покойному королю Сицилии и после смерти брата предъявляла законные права на владение островом. Джоанна поддерживала Констанцию, за что и поплатилась свободой, но Ричард заключил с Танкредом договор, признал его королем и даже пообещал женить своего племянника Артура на дочери самозваного правителя.
Наивный Ричард гордился таким решением, но он позабыл, что, расшаркиваясь перед Танкредом на Сицилии, он наживает врага в лице могущественного императора.
Генрих был бы гораздо более полезным союзником, неодобрительно покачала головой Альенор.
Она присутствовала в соборе святого Петра, когда Генриха и Констанцию провозглашали императором и императрицей, и втайне злорадствовала, глядя, как папа римский небрежно пододвинул к Генриху ногою корону и нахлобучил ее на его покорно склоненную голову. А потом — опять-таки ногой! — папа вдруг смахнул ее на пол, давая понять этим символическим жестом, что, если ему будет угодно, он в любую минуту сможет лишить Генриха императорского титула.
Так полагалось по традиции, но бедняга Генрих все равно страшно смутился и залился краской.
Да, эта деталь дала Альенор обильную пищу для размышлений по дороге в Англию…
Беренгария недоумевала. Почему свадьба опять отложена? Уезжая, Альенор оставила ее на попечении Джоанны. Невеста Ричарда и королева Сицилии были одного возраста — обеим шел двадцать шестой год, — но Джоанна, уже успевшая побывать замужем и даже овдоветь, естественно, обладала гораздо большим житейским опытом.
Беренгария обрадовалась этой перемене. Перед Альенор она благоговела и потому не чувствовала себя с ней свободно. А на сверстницу можно взирать без священного трепета. Как, право, приятно обрести наконец подругу!