Вскоре подъехал старый грузовичок, из него вылез дядя Пьер и укоризненно посмотрел на Эмильена.
– Он первым начал, – фыркнул омега.
– Леон самый добрый альфа во всей саванне, – дядя Пьер поднялся по ступенькам и отомкнул двери. – А ты в первый же день умудрился его разозлить.
– А чего переживать-то? – усмехнулся Эмильен, переступая порог бара, в нос тут же ударил терпкий запах алкоголя и какой-то пахучей травы. – Он же добрый.
– Но злопамятный, – дядя Пьер отвесил омеге подзатыльник. – Завтра же извинишься перед ним!
– Ещё чего, – огрызнулся Эмильен и отпрыгнул в сторону, чтобы не получить подзатыльник от кабана.
– Какой же ты упрямый, – тяжко вздохнул дядя Пьер. – Жизнь тебя ничему не учит.
Эмильен отвернулся от альфы, пряча свой взор. «Я не буду, не буду вспоминать! – мысленно проговорил омега. – Я свободен»!
– Ладно, пошли, я покажу твою комнату, – проворчал дядя Пьер.
Омега сбегал за своей сумкой к грузовичку, а потом вернулся в бар. Альфа отвёл его в комнату, точнее, бывший склад, который примыкал к бару. Эмильен изумлённо уставился на железную кровать, которую, видимо, дядя Пьер приготовил к приезду любимого племянника.
– Мне спать здесь?! – Эмильен не мог поверить в происходящее, начиная с приезда и до бегства от разъярённого льва – это не могло случиться именно с ним!
– Хорошая кроватка, – дядя Пьер присел, пружины натужно заскрипели и прогнулись.
– А туалет где? – страдальческим голосом спросил Эмильен.
Альфа довольно ухмыльнулся и показал на клеёнчатую шторку. Омега двумя пальцами отодвинул её и пришёл в ещё больший ужас. Одинокий унитаз, жестяной бак, привинченный почти к самому потолку, и душевая лейка, торчащая из него, кафельный пол – вот и все удобства.
– Я хочу вернуться домой, – простонал Эмильен, содрогаясь от омерзения.
– Малыш, – напыщенно произнёс дядя Пьер. – Мы с твоим отцом посовещались и решили, что тебе стоит пожить у меня как можно дольше.
– Но тут нет никаких условий! – завопил Эмильен. – Отвези меня обратно на вокзал!
– Хочешь вернуться к нему? – тихо спросил альфа.
Эмильен плотно сжал губы, злость кипела внутри, но дядя Пьер был прав. Обратной дороги у омеги нет.
– Спокойной ночи, – альфа взъерошил его кудри и ушёл, оставив Эмильена одного.
Омега завалился на кровать, уткнулся лицом в подушку и расплакался. Сколько бы он ни пытался забыть, прошлое всё равно крепко держало его в своих когтях. И Эмильен не знал, когда сможет по-настоящему освободиться…
Леон
Дядюшка Пьер Мишо подвёз расстроенного, но уже не такого разъярённого льва до города.
– Спасибо, – поблагодарил кабана Леон.
– Ты уж прости, моего дурака, – тяжко вздохнул дядюшка Пьер. – Он ведь всё-таки первый день в саванне, ещё не привык к нашим местным правилам.
– Пусть не попадается мне больше на глаза, – буркнул лев и выбрался из грузовичка.
Кабан уехал, а Леон потопал к гостинице, точнее, домику с соломенной крышей и четырьмя комнатами для случайных гостей, которых судьба по своей прихоти забросила на край мира. Лев постучался в хлипкую дверь, едва не снеся её с петель. Через пять минут её открыла хозяйка мадам Кристель, высокая женщина с очень-очень длинной шеей.
– Леон? – она захлопала длинными-длинными ресничками, сочувственно глядя на уставшего льва.
– Мне бы ночь скоротать, – вежливо попросился Леон на постой.
– Заходи, – улыбнулась мадам Кристель, пропуская его внутрь.
– Ты не будешь против, если я подселю тебя в комнату к дедушке-питону? – спросила хозяйка, прикрывая за ним дверь.
– Давай, – согласился Леон, чувствуя, как урчит живот от волшебного зёрнышка мудрого Кааха.
– Да ты проголодался, – усмехнулась мадам Кристель. – Пойдём, перекусишь, а то если ляжешь спать на голодный желудок, то приснится кошмар.
– Да я уже встретил сегодня настоящий ужас, – добродушно проворчал лев, усаживаясь за стол.
– Опять гиены расшалились? – сочувственно спросила мадам Кристель, поставив перед ним глиняный горшочек с мясом и овощами.
– Нет, заяц! – многозначительно промолвил лев.
– А он красивый? – улыбнулась хозяйка, наливая ему в стакан холодную воду.
Леон чуть язык себе не прикусил от неожиданного вопроса, заставшего его врасплох. Он нахмурился, припоминая языкастого зайца, миленькое личико, кудряшки и губки, чёрт возьми, соблазнительные алые губки.