У Тео началась новая жизнь. Время, проведенное в разъездах, не прошло даром. За то, что он старательно расставлял реквизит хромого фокусника, тот показал ему несколько приемов, которые пригодились бы любому, кто собрался обчистить чужие карманы. До того как пальцы фокусника разбил артрит, вынудив примкнуть к артистам, он сам не гнушался заниматься этим на людных городских рынках. Если у тебя ловкие пальцы и быстрые ноги, совсем необязательно работать, чтобы получить звонкую монету.
Артисты ехали на восток, поэтому Тео, приняв решение вернуться в родной городок, где все ему было знакомо, отправился на запад. Пропитание он добывал в деревнях, воруя еду прямо с очага или выпрашивая милостыню. Дважды он едва не попался на воровстве, но стоило открыто посмотреть преследователям в глаза, как они отшатывались в суеверном ужасе. Единственную сложность представляли дворовые псы, которых не заботила его внешность, но их внимание можно было отвлечь камнем или палкой. Через четыре месяца странствий Тео снова встретили знакомые канавы, подвалы и чердаки.
За время его отсутствия в городке ничего не изменилось. Собаки по-прежнему встречали его яростным лаем, а дети норовили запустить грязью. Тео стал еще больше сторониться людей, предпочитая вести исключительно ночной образ жизни. При свете луны он выбирался загород, туда, где широкое поле надвое рассекала дорога, чтобы побыть в одиночестве и в полной мере насладиться иллюзией безопасности, которое оно сулило. Его чувства притуплялись. Он падал на траву и смотрел в ночное небо, не испытывая холода.
Развлечений у Тео было немного: случайные кражи - пирогов с прилавков, белья, развешенного для просушки; забавы с крысами - он нашел гнездо с крысятами и приручил их; злые шутки над благопристойными дамами и их дочерьми - истинным удовольствием было внезапно выскочить из-за угла, скорчить рожу и под истошный женский визг раствориться в темноте переулка.
Рынок на центральной площади, окруженный хозяйственными палатками, стал ему противен, поэтому Тео перебрался поближе к монастырю, ютившемуся на окраине. Монастырь, несмотря на свою древность, был мал и ничем не примечателен. В нем не было статуй святых, обладающих чудодейственной силой, лечебного источника или драгоценной утвари, изготовленной искусным мастером тысячу лет назад. Его главным достоянием были сами монахи. В потемневших от времени стенах монашествовало двадцать человек. Тео много раз видел как они, вытянувшись цепочкой, шли к роднику, спеша на утреннее омовение.
Ночевать под открытым небом представлялось возможным только в теплое время года, которое уже подходило к концу, поэтому Тео нуждался в достойном пристанище. Несколько недель ему никак не удавалось найти подходящий чердак или заброшенную голубятню. В итоге он решил поселиться в пустующем домике углежогов стоящем за городской стеной. Там было сухо и не водились вредители, а из окошка под самой крышей виднелась монастырская звонница с потускневшим колоколом.
Исследовав каждую пядь окрестной земли, Тео обнаружил узкий лаз, ведущий в монастырский подвал, где кроме старой кухонной и садовой утвари, проржавевшей створки ворот, стояло несколько стеллажей с книгами. Вход в лаз перекрывала решетка, но она была такой ржавой, что развалилась на части с первого же удара. Возможность попасть в запретное для других место будоражила сознание, поэтому Тео был рад тайком пробираться туда. Он знал о высокой стоимости книг и загорелся желанием украсть их, но, к сожалению, ему пришлось отказаться от этой затеи - они были слишком велики и не проходили в лаз, а порезанные на куски стоили бы не дороже полена для растопки.
Как только наступал вечер, Тео спускался в пропахший землей подвал, брал с полки свечу и открывал книгу. Под толстым переплетом скрывались необыкновенные рисунки. Он часами разглядывал яркие цветные картинки, забывая обо всем. Погружаясь в волшебный мир, созданный художниками, Тео переставал существовать для реального мира. Постепенно это занятие настолько захватило его, что он потерял всякий интерес к улице с ее соблазнами, выходя только для того, чтобы добыть себе пропитание. Подвал был достаточно велик, поэтому он мог оставаться в нем никем незамеченным. Тео облюбовал себе закуток за старыми занавесями, где практически не появлялись монахи, и сутками не покидал нового убежища, предпочитая днем отсыпаться, а ночью изучать книги.