Там, где любовь под запретом, обычное касание может быть интимней поцелуев.
*
Тао любит в Крисе каждую мелочь и каждый день живет от встречи до встречи.
Чонин понижает его уровень до нуля, и любовь переполняет машину. Тао лихорадит от их прикосновений, рука об руку, сплетая руки, раз за разом добавляя пальцы, пока Крис не берет его ладонь в свою. Тао кажется, что он может умереть от такого жеста, но Крис смотрит на него с такой любовью, что он оживает.
Ким погружается в их любовь, не замечая, как Тао, рассказывая по вечерам о них с Крисом писателю, сдерживает слезы. Для него это как подписывать им с Крисом смертный приговор, но даже с отключенным уровнем контроля машина не имеет права не подчиняться воле хозяина, а Чонин хочет знать всё!
Время летит слишком быстро. Дни сменяют недели, недели — месяца.
Тао боится не успеть «напиться» этой любовью. Потому что им приходится скрывать её, и эти держания за руки с легкими поглаживаниям - всё, что они могут себе позволить. Но Тао понимает, что это не единственные препятствия меж ними.
— Что это? — Тао испуганно смотрит на покрасневшую щеку Криса. Он и прежде видел синяки и покраснения на парне, но молчал. В этот раз след слишком ярко заметен, чтобы он мог его игнорировать.
— Не обращай внимания. Все хорошо.
— Тебя ударили. Твои хозяева тебя ударили!
— Тао, все, правда, хорошо.
Губы Тао дрожат.
— Они знают, да? Это из-за меня?
— Нет, конечно.
Крис отводит взгляд, ему не хочется объяснять, что у Сехуна очередной приступ ревности. Крис любит Сехуна, как и Сехун Криса, но эти чувства совсем не такие как к Тао. Просто Сехун не привык, что Крис проводит время с кем-то кроме него, хотя он и сам редко снисходит до их общения. Это как у ребенка с любимой игрушкой «Моё — только для меня и без разницы, что я с ней не играю».
Плечи Тао опускаются.
— Не обманывай меня, Крис. Сейчас от этого мне особенно больно. Мой контроль равен нулю.
Крис вскидывает голову, смотря на Тао совершенно безумным взглядом, и взволнованно шепчет:
— Тао…
Машина грустно улыбается.
— Чонин скоро закончит книгу. У него уже огромный текст почти на семьсот страниц. Он думает, что у него будет шанс написать вторую часть.
Крис позволяет себе безумный жест - прикоснуться к лицу Тао, подушечками пальцев поглаживая щеку. Тао прикрывает глаза, смотря на него из-под опущенных ресниц.
— Но мы ведь знаем, что он ошибается. Это конец, Тао.
Тао улыбается.
— Я знаю. Нам было хорошо вместе, правда?
Крис убирает руку. Голову посещает безумный план, и он крайне серьезным тоном говорит:
— Завтра. Приходи завтра в западный конец парка. Там, где окраина города.
— Хорошо.
Тао кивает, а Крис пятится назад.
— Мне нужно кое-что сделать. Завтра в три часа. Не опаздывай, Тао!
Машина недоуменно смотрит вслед Крису, который, развернувшись, торопится прочь.
*
Одно из правил машины гласит о запрете на пользование машиной пультом собственного управления.
«Глава 13. Часть 9. Пункт 8. Ни одна из машин не имеет право самолично управлять собственным уровнем контроля эмоций, а потому не имеет права воздействовать на пульт управления, корректируя собственный процент контроля, повышая или понижая деления шкалы».
Крис знает все правила на зубок, и прежде он не допускал и мысли о том, что можно их ослушаться, но слова Тао о том, что его уровень контроля равен нулю волнуют и тревожат. Чувства Тао сильнее и ярче его собственных.
В сравнении с остальными машинами уровень контроля Криса всегда держался низко, пределом всегда была отметка 10. Это было негласное правило и напоминание о том, кто Крис такой.
Парень понимал, что если откроются его действия, то расплата будет незамедлительна и неминуема, но ради Тао ему хотелось рискнуть. Он тоже хотел полностью почувствовать то, что и вторая машина.
У него было преимущество, никто из обитателей дома не мог ожидать от него, что он может сделать нечто противоречащее правилам и нормам. Крис ждал ночи. Едва все разбрелись по своим комнатам и заснули, он вышел из своей спальни, направившись в кабинет господина О. Мужчина взял с Сехуна клятву, что парень больше никогда не прикоснется к пульту Криса, а потому уверенно оставил его на прежнем месте. На нижней полке вделанного в стену шкафа, в специализированном коробе.
Вынув его, Крис несколько секунд держал его в дрожащих пальцах. Ему было страшно, потому что воспоминания о том, что он пережил из-за ошибки Сехуна, были все еще живы. Но Тао стоил любой боли, Тао стоил всего, чтобы вытерпеть и вынести и, отбросив сомнения, Крис поспешно вернулся в комнату.
Опустившись на кровать, Крис медленно выдохнул и принялся опускать шкалу вниз. Медленно, деление за делением. Постепенно привыкая к собственным ощущениям и чувствам. В голову врезались воспоминания прошлого.
*
Крис помнит все лет с трех-четырех, с рождения Сехуна. Он стоит у кроватки рассматривая младенца, а после оборачивается в сторону мужчины и женщины, разговаривавших возле входа.
— Я такой же был?
Мужчина улыбается, но опережая его, женщина приближается, отталкивая Криса от колыбели, отчего он падает на пол, больно ударяясь ладошками, выставленными, чтобы смягчить удар.
— Нет. Не такой! Не смей сравнивать себя с Сехуном. И не подходи к нему!
Мужчина выдыхает.
— Посиди в своей комнате, Крис.
Мальчик поднимается и бредет прочь из комнаты. Он искренне не понимает, чем он отличается от Сехуна. Уже позднее мужчина приходит к нему, опускаясь на пол около рисующего на листе ребенка. Крис, прерывая свое занятие, смотрит на него. Мужчина несколько минут молчит, подбирая слова, а после произносит:
— Не сердись на нее, Крис, хорошо? Сехун сейчас маленький, и она за него волнуется. Когда он подрастет, вы сможете вместе играть. Присматривай за ним, ладно?
— Ладно. Я буду хороший старший брат!
Мужчина сжимает челюсть, а после произносит:
— Нет, Крис. Не брат. Просто… стань ему хорошим другом. Договорились?
Мальчик опускает голову, кивая. Мужчина уходит.
Крис помогает наемной поварихе, запоминая рецепты, после старается воспроизвести её блюда, и горничной с наведением порядка, чтобы заслужить одобрения, но вместо этого только упреки и одно единственное легкое похлопывание по голове от господина О.
— Это тебе тоже нужно выучить! — перед Крисом кладут очередную стопку прямоугольных тонких карт памяти с книгами, мальчишка хмурится.
— Я не могу пойти в школу как Сехун?
— Мы пойдем вместе в первый класс!
— Нет, Сехун. Крис — машина. Сколько повторять, что он не такой как ты.
— Но он ведь…
— Сехун! А ты, Крис, чтобы больше не говорил глупостей.
— Простите.
Крис извиняется раз за разом, он хочет быть похожим на Сехуна, но его всегда ставят на место.
Машина — не человек.
А потом Крис находит во время уборки рабочие документы господина О, и то что он видит, разрушает его изнутри. Он чувствует себя преданным и обманутым. Несправедливо. Мужчина заходит в кабинет, и Крис оборачивается, смотря на него взглядом больного человека. Подходя к нему, господин О кидает взгляд на листы в его руках и забирает их, возвращая в шкаф.
— Больше не трогай это, хорошо?
Крис неверяще тихо спрашивает:
— Машин будет много?
— Это для стабильности. Нам нужен обслуживающий персонал. Это огромная выгода для всех.