— Ну что ж, все когда-то происходит впервые!
Я решила, что приемными родителями моих детей будут Валери и Жан-Марк, и точка. Дети согласились, и все сомнения были отброшены. На следующий день после визита к Пинье я позвонила в Организацию по защите прав матери и ребенка и объяснила ситуацию, уточнив, что нашла отличных приемных родителей. На том конце провода женщина, консультировавшая меня, похоже, не поняла, в чем заключается проблема, и ответила, что «пока моей просьбе ничего не препятствует». Я повесила трубку, радуясь, что так легко отделалась. В конце концов, эти чиновники не такие уж тупые! Но я радовалась рано. На следующий день раздался звонок.
— Мадам Мезоннио, это из Организации по защите прав матери и ребенка по поводу вашей просьбы относительно размещения детей.
— И что?
— Я просмотрела дело Пинье. Мне очень жаль, но мы не можем дать своего согласия.
— Вы шутите?
— К сожалению, нет. Я все проверила: у Пинье есть разрешение на размещение только троих детей.
— Я знаю. Но ведь получить разрешение на размещение четвертого не так уж сложно, верно?
— Это решает Организация социальной помощи детям. Кроме того, даже если Пинье получат это разрешение, я вынуждена напомнить вам, что у них уже проживают двое детей.
— Но они скоро уедут.
— Сожалею, но руководитель отклонила вашу просьбу.
— Я не понимаю, почему со мной никто даже не связался, чтобы посоветоваться?
— Мне жаль, мадам Мезоннио, но мы найдем вашим детям приемных родителей в Амилли — детском поселке поблизости Монтагри. Там могут принять четверых детей.
— Я не хочу, чтобы мои дети оказались в детском поселке.
— Я могу вас заверить, что их не разлучат.
— Вы можете дать мне гарантию, что они будут расти вместе до достижения совершеннолетия?
— Нет, должна признаться, не могу. Ведь ситуация может со временем измениться.
Я пришла в ярость. Неужели эта дама ничего не поняла? Монтагри находится слишком далеко. И я против временного решения проблемы! Почему они отказываются от решения, которое нашла я? Просто абсурд! Я сухо сказала в трубку:
— Послушайте меня: даже не думайте, что вы будете определять будущее моих детей! Пока я жива, я сама решу, что для них лучше.
Вне себя от злости я позвонила Валери, которая подтвердила мои опасения: никто не удосужился позвонить, чтобы спросить ее мнение. В Организации по защите прав матери и ребенка ограничились лишь тем, что взглянули на их разрешение. Подобные действия помощницы, с которой я разговаривала, привели меня в бешенство. Эти люди не соизволили посоветоваться с Валери и Жаном-Марком, даже не попытались ничего понять! Не было и мысли о том, чтобы опустить руки. Я сама выбрала своим детям приемных родителей. Жюли, Тибольт, Матье и Марго будут жить с ними, или меня зовут не Мари-Лора! Решительно настроенная бороться, я снова взялась за телефон.
— Валери, это опять я.
— Да?
— Эту проблему нужно срочно решать. У меня нет времени. Я рассчитываю на тебя, без твоей помощи я ничего не добьюсь.
— Хорошо. Что нужно сделать?
— Подать запрос на получение разрешения в отделение Организации социальной помощи детям в Луаре.
— Считай, что это уже сделано: я завтра же свяжусь с ними. А ты что будешь делать?
— Я обращусь к прессе.
Мы с Сесилией ломали голову весь день. Идея рассказать обо всем СМИ казалась нам наиболее удачным, если не единственным возможным решением проблемы. Кто, кроме прессы, мог бы оказать давление на генеральный совет и таким образом разрешить ситуацию? Убедиться в том, что дети не будут разлучены после моей смерти, стало для меня навязчивой идеей. Те, кто не мог понять моего упорства, были всего лишь кучкой кретинов! Тем хуже для них. Чтобы добиться своего, мне нужно было выступить против системы и сделать так, чтобы меня заметили, а это требовало немалых усилий.
В субботу утром я отправилась к Сесилии, и мы вместе составили список основных местных и национальных СМИ, телефоны которых отыскали в Интернете. Оценив масштабы задачи, я позвонила Валери, чтобы она помогла нам обзвонить журналистов. Ее сын Хюберт составил длинное письмо, в котором изложил всю ситуацию. В то время как Валери взяла на себя задачу разослать его представителям прессы, мы с Сесилией сосредоточились на телевидении и радио. В большинстве случаев мы попадали на автоответчики, что для субботы было вполне логично. Несколько раз трубку снимали люди, которые, выслушав нас, отвечали:
— Я всего лишь на дежурстве, но в понедельник я поговорю с журналистом, освещающим подобные темы.