Судья только молча, махнула рукой, уже понимая то это заседание не стандартное и от него можно ждать чего угодно. Диск вставили в проигрыватель, и мы увидели Лили.
— Если вы видите эту запись, значит, меня уже нет в живых. Лидия победила, и вы делите опеку над ребенком. Что ж Сережа, прости, я часто лгала тебе, и мне нет прощения, но я это делала только для того, чтобы защитить маму, но теперь надо думать о Юле и вашей дочери. Нет, я знаю, что ты подумал, я все сказала правильно, она ваша. Не моя, в ней нет ничего от меня, я с самого начала договорилась с врачом, чтобы Юле вживили ее же оплодотворенную яйцеклетку. Я не хотела, чтобы девочка родилась с моими дефектами, а Юля, она твоя половинка и я была уверена, что станет замечательной матерью ребенку. Даже зная, что он не ее. Итак, сейчас я все расскажу, и молю простите меня за ложь.
Она замолчала, будто собираясь с силами, а потом продолжила.
— Моя мать с детства раздела нас и балуя Лиду, сделала ее монстром. Я всегда знала ее темную часть, но никогда не хотела верить, что она может пустить ее и против нас, но она это сделала. Ее зависть, что я стала твоей женой, превратилась в ненависть ко мне, и она решила убить меня, заняв мое место. Первые три девушки, которым она обеспечила прерывание беременности были слабыми и честно говоря я к ним ничего не испытывала, тогда я еще не знала не понимала, что она делает, но после третьего прерывания я услышала твой разговор, Лида, и все поняла. Ты пользовалась тем, что я берегу маму и продолжала свое грязное дело, поэтому я хотела отказаться от идеи о ребенке и отселить вас, но тут появилась Юля. Увидев, с каким восхищением, ты посмотрел на нее, когда она только вошла, а потом, заметив какой характер у Юли, я поняла, что она та кто подарит тебе то, что не могла подарить тебе я, любовь двух половинок. Мы ведь ими не были, ты убедил себя, что любишь меня, но так как ты любишь ее, меня ты никогда любить не смог бы, признайся в этом хотя бы себе. Позже я подтвердила свои подозрения, а тогда просто взглянув на вас, я поняла, что вы нашли друг друга. Тогда я и решила, что ребенок должен быть вашим общим, а никак не моим. А потом она попыталась убить тебя, Юля, и я поняла, что если хочу защитить вас должна принять удар на себя. Я поняла, как она травит меня, но ради Юли, тебя и мамы терплю, молча, и молюсь, чтобы дожить до рождения малышки, ведь после этого Юля и ребенок будет в безопасности. Она ее не бросит, ведь она уже любит ее и все знает. Так Лида имеет сразу два козыря, а я радуюсь, что вы в безопасности и ваши отношения развиваются нормально. Вы ничего не узнаете, но на всякий случай я делаю эту запись. Если вы решите развестись, я хочу чтобы малышка жила с матерью, а ее мать Юлия Симонова. Прости Сережа, может я и не права, но если ты поверил Лиде, а не сердцу, вашей малышке с тобой делать нечего, ведь долго ты не проживешь. Она и тебя убьет. Единственное о чем я прошу, это не бросайте мою маму, и простите меня, я вас очень люблю.
Запись погасла, но в зале стояла идеальная тишина.
— Она взяла с меня слово, что я никогда не покажу запись, если не встанет вопрос об опеке над ребенком — сказала Аня тихо, а потом посмотрела на Сергея и добавила — мне жаль, но моя сестра замечательная мать и это ее дитя, извините!
Судья посмотрела на меня, а потом сказала.
— Я думаю, хватит с этого заседания. Суд удаляется для вынесения решения.
Она вернулась через час. Посмотрела на всех и начала читать решение.
— Решение по гражданскому иску против Симоновой Юлии Викторовны от 11.10.2011 года признать право Симоновой Юлии Викторовны на полную опеку над Лиливанной Симоновой-Рябининой и разрешить Сергею Рябининой навещать дочь два раза в неделю в присутствии матери. Решение суда может быть обжаловано вышестоящим судом в течении десяти суток с момента провозглашения приговора. На этом суд окончен, все свободны.
И только когда судья ушла, я поняла, мы победили!
А в следующий момент на нас с Лили налетела Мила и сестра, и сжали в своих крепких объятиях
— Победа!
Мы обнимались и смеялись минуты три, а потом я отстранилась и подошла к Сергею, который меня ждал.
— Прости! — сказал он, глядя мне в глаза.
Но я молчала и смотрела на него, поэтому он продолжил.
— Я знаю, что сейчас тебе это тяжело, но я просто не мог поверить в то, что ты мне говорила, прости меня. Я так виноват!
— Сергей, хватит! — сказала я ему, покачав головой — Просто скажи, чего ты хочешь, а я отвечу, смогу ли это дать.
Наши взгляды встретились и вдруг он сказал.
— Я хочу, чтобы вы жили со мной! — потом замялся и тихо добавил — Вы мне нужны, я люблю вас.
Я ждала этих слов три года, но сейчас глядя на него и вспоминая, как он разговаривал со мной, как жесток был тогда, когда я к нему пришла я поняла, что не могу так просто простить ему.
— Прости, Сереж, но я не могу. Ты можешь навещать ее, но после твоих слов, я просто не могу согласиться — замолчав, я посмотрела на дочь, увлеченную разглядыванием окружающих людей, и добавила — у тебя есть мой телефон, позвони, когда решишь навестить ее, а теперь извини мне пора.
Я развернулась, кивнула Миле и сестре и вышла из зала суда, с дочерью на руках, не оборачиваясь.
10
Он позвонил на следующий день и попросил разрешения приехать к дочери, я не отказала ему.
Когда Лили увидела отца, я думала, что я оглохну, такой радостный визг издала моя малышка. С того дня он приезжал каждый день, сначала я или Мила присутствовали при этих встречах, но постепенно мы стали оставлять их вдвоем.
Сергей же делал все, чтобы задобрить нас дарил подарки, носил на руках, разговаривал с нами, однако если Лили принимала его нежность и любовь то я, качала головой, и все возвращала и игнорировала его попытки к примирению. Почему я так поступала, сама не знаю, просто мне было тяжело принять то, что он мог так просто забыть о прошлом и пытается все начать заново, я так не могла.
Так прошел месяц. Я видела, как с каждым днем он все больше бледнел, будто совсем не спал, а еще в его глазах появилась такая тоска, что у меня сердце разрывалось, а в один прекрасный день, вернувшись с работы раньше обычного, зная при этом, что с Лили сидит он, я услышала их разговор.
— А разве мама сама не хочет, чтобы мы были вместе? — спрашивала моя малышка отца.
— Хочет, солнышко — ответил он ей — просто твоя мама очень рассержена на меня и я не знаю, как добиться ее прощения.
— А ты все перепробовал? — спросила моя не по годам умненькая девочка — дарил подарки и цветы, говорил комплименты, разговаривал с ней, просил прощения?
— Да солнышко я все перепробовал — ответил грустно Сергей.
— Ладно, я попробую уговорить маму, я тоже хочу чтобы мы были вместе, все втроем и ты не уходил по вечерам — услышала я голос дочери.
И тут мое терпение лопнуло.
— Сергей — сказала я, открывая дверь — выйди на минутку!
— Мамочка… — попыталась вмешаться моя малышка, видя мое недовольство, но стоило мне посмотреть на нее, она замолчала и села смотреть включенный телевизор.
Он встал и вышел следом за мной.
— Что ты делаешь? — спросила я, едва прикрыв за нами дверь на кухне.
- Пытаюсь вернуть любимую женщину и дочь — ответил он мне.
— Когда ты нас гнал ты ни за кого не прятался так, чего ты сейчас прячешься за ребенка — почти закричала я.
— Я вас не гнал! — ответил он мне в тон.
— Нет, ты прав, ты гнал меня! — ответила я и тут же увидела, как боль исказила его лицо, а он схватился за бок — Что с тобой? — встревожено, спросила я, делая шаг к нему — тебе плохо сядь, пожалуйста!