- Нет, зачем он там? - согласился дедушка Карпей. - Но ведь все говорят. А дыма без огня не бывает.
- Не бывает, - согласился Володя. - Вы разумный человек. Не верьте разным слухам. Седьмого августа, в пятницу, будет солнечное затмение. Об этом давно уже во всех газетах пишут. Скотопромышленники газеты читают и решили на этом поживиться. Уговорите, дедушка Карпей, людей не разоряться. Пусть они этих закупщиков вон гонят и скотину не продают за бесценок.
- Не поверят мне. Может быть, вы сами в деревню пойдете да мужикам все объясните?
Володя ответил не сразу.
- Нет. Наше появление сейчас в деревне может быть неправильно истолковано. Запугали ведь полицейские крестьян. А рано утром в пятницу мы придем в деревню. Я и Оля.
- А Марья Александровна? Она ведь для наших баб что мать родная. Сорок лет, поди, она вместе с ними.
- Я не хотел бы причинить маме лишнюю боль. Аня болеет, никак не может оправиться после тюрьмы и гибели брата.
- Да, да. Понимаю. Вы теперь, Володимер Ильич, за старшого. Коли моя помощь в чем нужна, я завсегда готов... если живы будем. А это, - Карпей пододвинул Володе плетеную корзиночку, прикрытую лопухом, - это малина лесная для Марьи Александровны. Пусть не побрезгует.
Карпей ушел.
Володя стоял на крыльце и думал. "Старшой!" - сказал Карпей.
- Старший, - повторил Володя вслух, словно взвешивая это слово и постигая его значимость.
Старший - стало быть, ответственный за все: за судьбу всей семьи, за здоровье мамы и Ани, за будущее Оли, Мити и Маняши. И за судьбу деревни Кокушкино тоже. Нет, не только Кокушкина. Отец, Илья Николаевич, считал своим долгом сделать Симбирскую губернию сплошь грамотной, просвещенной, Саша думал о судьбе всего народа и считал себя лично ответственным за его будущее... Лично ответственным.
Легкая рука легла на плечо Владимира.
- Володюшка!
- Мамочка! Я тебя разбудил?
- Нет. Я не спала и все слышала. Я тоже пойду в деревню. Людям будет спокойнее, если мы будем рядом. Постараемся им объяснить, успокоить.
Ночью с четверга на пятницу Ульяновы отправились в деревню. Мария Александровна, Володя и Оля. Анна осталась дома с младшими. В избах светились огоньки. Никто в эту ночь не ложился спать. Люди сидели семьями на крылечках, одетые, обутые, собравшиеся в дальний путь. Малыши спали на руках матерей. Во всех избах горели перед иконами лампадки, и старики, стоя на коленях, клали земные поклоны, молились о спасении души, об отпущении грехов.
Мария Александровна присела на скамеечку у крайней избы рядом с хозяйкой Настасьей, - знала ее давно, была на ее свадьбе. Три девочки жались к матери. Настасья, распознав в темноте Марию Александровну, припала ей на грудь, расплакалась.
- Что ж ты младшеньких-то бросила? Как они без тебя на тот свет отправятся? Всем вместе надобно, - причитала Настасья.
- Полно, полно тебе, Настасья. Ничего плохого не произойдет. Поверь ты мне. Будет солнечное затмение.
- Вот так и юродивый говорил: поначалу погаснет солнце, потом затрясется земля, разверзнется...
- Не будет никакого землетрясения.
- Ой ли? - с сомнением покачала головой Настасья. - Откуда тебе воля божья известна?
- Да ученые давно все объяснили. Много веков назад...
В другой избе Оля установила на столе теллурий, который принесла с собой, и объясняла ребятишкам, как Земля вращается вокруг Солнца и вокруг своей оси, а Луна оборачивается вокруг Земли и сегодня на некоторое время окажется между Землей и Солнцем. Тень от нее упадет на Землю.
- Что ты неправду говоришь, - возразил Оле татарский мальчик Мустафа. - Солнце большой, луна маленький.
- Окно больше твоей руки? - спросила его Оля.
- Ну и что?
- А вот ты прищурь один глаз, а перед другим выставь ладонь, и ты будто заслонишь ладонью окно.
Мустафа и другие ребятишки щурились, вытягивали ладони.
- А я рукой соседнюю избу закрыл, - радостно сообщил Васятка, сын бурлака.
Владимир беседовал с мужиками.
Старый мельник, который перед тем рассказывал, как выглядит антихрист - главный черт, с рогами и копытами, с длинным хвостом, изо рта огненный язык высовывается, - описывал так, будто с ним лично знакомство водил, а выслушав Ульянова, схватил свой картуз и, бормоча себе что-то под нос, вышел вон.
Вскоре явился урядник.
- Богохульствовать, господин Ульянов, я запрещаю, - сказал он, входя в избу.
- Я не богохульствую, - с достоинством ответил Владимир, - я объясняю, как будет проходить солнечное затмение и что никакого вреда это людям не принесет.
- Люди перед светопреставлением должны молиться об отпущении грехов, а вы им тут всякие сказки рассказываете, от беседы с господом богом отвлекаете.
- Ну, тогда вы, господин урядник, которому все доподлинно известно, расскажите, как будет происходить это светопреставление.
Мужики притихли.
Урядник поскреб большим пальцем бороду.
- Как полагается. Солнце, значит, погаснет, будет земли трясение, потом появится антихрист в своем страшном обличье и всех нас в преисподнюю скинет.
- А я утверждаю, что землетрясения не будет. Никто никуда не провалится. Должен вас огорчить, что антихрист если и явится, то только к вам во сне.
Урядник перекрестился и плюнул через левое плечо.
- Луна на время закроет Солнце, - продолжал Владимир. - Темно будет не более двадцати минут. На время затмения похолодает, поэтому я советую всем одеться потеплее. Скот на пастбище не выгоняйте, потому что животные во время затмения ведут себя беспокойно, хотя и не собираются проваливаться в тартарары, просто для них это непривычно.
- Вы народ не мутите! С толку не сбивайте! - грозно сказал урядник. Люди с жизнью прощаются.
- О том, кто сбивает народ с толку, мы узнаем через несколько часов. За вашу драгоценную жизнь я спокоен, господин урядник... Пока спокоен.
- О вашем дерзком поведении я доложу господину становому приставу.
- Тогда торопитесь. До светопреставления остается всего часа два. Начинает светать.
- Мы теперь перед богом все равны, - примирительно сказал Яков Феклин, стоявший рядом. - А вы, Володимер Ильич, не берите лишнего греха на душу.
- Все будет так, как я сказал, - твердо ответил Владимир. - Солнечное затмение очень интересное явление. Закоптите кусочки стекол, чтобы наблюдать, как Луна постепенно начнет закрывать Солнце.
Рассвело. На востоке по горизонту лежали тучи, плотные, как войлок, выше неслись облака. Люди вышли на улицу. Мальчишки взобрались на крыши домов, у каждого в руке было закопченное стекло. Об этом позаботилась Оля. Бабы сбились вокруг Марии Александровны.
- Солнце напоследок словно в одеялку закуталось, - раздался чей-то жалостливый голос.
Оля стояла рядом с Володей.
- Ужасно обидно будет, если тучи закроют все небо и люди не увидят всех фаз затмения, - сказала Оля. - Ты знаешь, я чувствую себя сейчас режиссером этого светопреставления.
- Да, недаром ты у нас считаешься главным астрономом.
Оля подбежала к Марии Александровне:
- Мамочка, дай мне, пожалуйста, твои... - Оля запнулась, - папины часы. Я буду рассказывать по минутам, чтобы люди поверили в силу науки.
Мария Александровна вынула из-за пояса тяжелые часы Ильи Николаевича и, отстегнув их от шнурка, протянула дочери.
- Затмение начнется через полчаса... Затмение начнется через полчаса, - говорила Оля, перебегая от группы к группе.
В хлевах стали жалобно мычать коровы, лошади били копытами о деревянный настил и отчаянно ржали. Тревожно прокричал петух. Куры хором закудахтали и мгновенно смолкли.
- Петух беду кличет... Скотина свою смертушку чует... - раздавались голоса.
- Скот чувствует приближение затмения и будет беспокоиться еще больше. Обратите внимание, - говорила Оля, - что во время затмения закроются все цветы, которые закрываются на ночь. Птицы замолкнут. Но пусть вас это не пугает. Кончится затмение, и цветы раскроются, птицы запоют.