– Что-нибудь нашёл? – неожиданно спросил Рауль.
– Нет. – Артуро ускорился вслед за видневшимся впереди рюкзаком одного из носильщиков.
Слишком много вопросов терзало Артуро с того дня, как он переехал в Трухильо и впервые заглянул в оставленный дядей Гаспаром сейф. Переписка дяди с Серхио прибавила загадок. Был ли Город Солнца воплощением идеалов Томмазо Кампанеллы и «возрождённым Эдемом для избранных творцов»? Чем закончился эксперимент севильского общества «Эль соль де ля либертад», обещавшего последователям «абсолютную творческую свободу»? Было ли это прикрытием для добычи золота или для раскопок более древнего поселения? Наконец, что сейчас находилось на месте Города Солнца? Нужно ли серьёзно относиться к словам дяди Гаспара, написавшего, что возрождённый Эдем может существовать до сих пор – скрытый от чужих взоров за непроглядной завесой дождевых лесов?
– Смотри по сторонам, – шёпотом скомандовал Артуро.
– Смотрю, – кивнул Рауль.
Пусть думает, что Артуро не ослабляет контроль. Нужно следить за своим поведением. Рассеянность – первое проявление слабости.
– И будь готов со временем отделиться от остальных. – Артуро поправил сползавшие по влажному носу очки. – Не забывай, у нас свои интересы.
– Не забываю.
– Что бы ни происходило, мы должны добраться в Город Солнца первыми.
– Доберёмся.
Пешая экспедиция третий день шла просекой, которую, сменяясь, прорубали впередиидущие индейцы. Скоробогатов требовал следовать строго по тропе, указанной на спине Инти-Виракочи, – опасался пропустить дополнительный указатель, способный облегчить поиски. Тропу вырубали широкую, чтобы протиснулись восемь вьючных мулов, прежде без дела томившихся на баркасе, а теперь взявших на себя основную ношу. Порой чаща становилась до того плотной, особенно в местах, где её сердцевину составляли коленчатые стволы бамбука, что экспедиция начинала продвигаться не быстрее полукилометра в час – под непрестанный стук мачете и окрики обезьян.
Разношёрстный отряд растянулся вереницей метров на сто пятьдесят, шагая строго в спину друг другу. Плетёный вееролистный полог над головой почти не пропускал дневной свет, и шагать даже днём приходилось в полумраке. Проводникам случалось включать фонарики, выверяя направление и указывая место новой прорубки. Впрочем, сумрак был не самым тяжёлым испытанием. В теснине не удавалось надышаться. Грудь резало от гнилостных испарений, чересчур пахучих цветов, непрестанной влаги. Температура держалась невысокая, градусов двадцать семь, однако выступавший пот не испарялся, стекал крупными каплями, оставляя тело разгорячённым, как в летнюю жару.
Артуро хотел бы, подобно конкистадору Хименесу де Кесадо, отправиться в путь с тремястами испанцами, полутора тысячами индейцев, множеством рабов, заодно прихватить тысячу лошадей, шестьсот коров и восемьсот свиней. Они бы скорее прошли по следам Шустова, даже если бы те повели к берегам Ориноко. Впрочем, Артуро понимал, что у кучки из тридцати пяти людей и восьми мулов, снаряжённых Скоробогатовым, больше шансов выжить в джунглях – их можно прокормить там, где неминуемо погибнет, для начала переругавшись и перестреляв друг друга, отряд из сотен людей. Сам Аркадий Иванович при наборе экспедиции, разумеется, исходил из других соображений. Просто боялся привлечь излишнее внимание.
Скоробогатов позаботился нанять индейцев, не проживавших в Икитосе, отказался от предложения Артуро зафрахтовать парочку-другую одномоторных самолётов короткого взлёта, вроде тех же «Norseman», на которых успели полетать и Серхио, и дядя Гаспар. Самолёты прилетели бы в случае беды. Ну или подкинули бы по надобности провизию и фураж. Нет, никаких самолётов, никаких официальных документов. В путь отправились снаряжённые топографическими картами, парочкой навигаторов и двумя спутниковыми телефонами. Печальное зрелище.
В экспедицию попали лишь восемь человек из тех, кто числился за перуанскими фирмами Скоробогатова и уже участвовал в поисках группы Шустова – Дельгадо. Помимо самогó Артуро и Рауля тут были и доктор Антонио Муньос, его помощник Мехия, проводник Перучо, два управлявших баркасами лодочника – Гонсало Диас и Хинес Эрнандес – и владевший несколькими индейскими наречиями переводчик Хоан Ортис. Артуро был знаком с каждым из них, но сдружился только с Муньосом, выпускником Университета святого Мартина де Порреса. Университет, где доктор теперь сам изредка читал лекции, основали доминиканцы. Артуро и Муньосу было что обсудить. Например, золотые рудники, некогда принадлежавшие Доминиканскому ордену, – в годы революции законсервированные и в дальнейшем утерянные, подобно десяткам иезуитских рудников в Боливии.