Последнее сообщалось с нажимом и особой интонацией. Лаану это доводило до тошноты, которая, естественно, истолковывалась в неверном ключе. Поэтому как только она услышала о смерти эс-Наста и десятках казней в Тамин-Арване, то сразу засобиралась домой.
Родственники отпускать ее не хотели. Как же — завтра большой праздник, Лердан сам приедет в загородное поместье. Куда торопиться? Пришлось сказать, что она боится за мужа и за торговлю, которая обязательно нарушится, если опять начнутся беспорядки. Однако не меньше Лаану волновало и другое, о чем она предпочла молчать.
Хинтас не посвящал ее в подробности готовящегося переворота, но если эс-Наст мертв, значит, все началось. Барону наверняка понадобится помощь. После того как Забвение ничего не смог сказать насчет хранителей, Лаана чувствовала себя виноватой перед союзником. Это же она оттягивала решение до последнего. Если бы раньше выяснилось, что память татуированного раба возвращается так медленно, а к хранителям он не имеет никакого отношения, еще можно было бы попытаться найти другие ниточки связей. Заниматься этим за несколько дней до Ильтирева, когда Хинтас готовился ударить по позициям графа, было уже поздно, а находясь в центре событий, она хоть как-то могла загладить свою вину.
Лаана не сомневалась, что барон победит. Он достаточно умен, чтобы уничтожить улики против себя, и заставил высоко оценить себя не только общественность Тамин-Арвана, но и короля Эгдара. К тому же на его стороне был Глас Города, а за этим баламутом — вся городская беднота. Да как вообще при таких условиях можно проиграть?
Поэтому в Тамин-Арван утром перед Ильтиревом Лаана ехала со спокойной душой. Единственное, что ее беспокоило, это странная погода. После вчерашней бури, во время которой подтопило очередной участок посадок экспериментального винограда (а свекор клялся, что это никак невозможно), солнце так и не появилось. Небо было затянуто сумрачной сероватой дымкой, но духота стояла такая, что хоть чай в ней заваривай. Как будто и не осень вовсе, а все еще середина лета. На проселочной дороге стояла тишина, только пели птицы да иногда в виноградниках по обочинам раздавались переклички рабов. Казалось, вот-вот грянет гроза.
Отодвинув занавески, шердка смотрела в окно и лениво обмахивалась веером. Настроение было хорошим и сонным. Хотелось коловника и вина. Лаана считала мгновения до того момента, когда получится добраться до дома и наконец-то отдохнуть от назойливого жужжания родственников. И можно будет есть, что она привыкла, а не то, что, по мнению свекрови, "правильное и здоровое для молодой женщины и будущей матери".
— Может быть, вы изволите почитать книжку? — спросила сидящая напротив Нади.
Служанка тоже маялась от безделья. В родительском поместье слуг хватало с лихвой, но приличия требовали, чтобы Лаана привезла с собой не меньше определенного количества человек. Из них занятия находились только для Нади, да и тех оказывалось немного. Лаане редко позволяли делать хоть что-то, кроме как валяться в тени внутреннего двора за рукоделием или прогуливаться по винограднику. Она же гостья! Жаль, никто не подумал, что от такого гощения легко сойти с ума.
— Если хочешь, сама ее возьми, — сказала Лаана.
Служанка это и надеялась услышать. Она с удовольствием открыла томик. Читала Нади плохо, водя пальцем по строчкам и губами проговаривая слова, но мечтала научиться делать это так же быстро, как господа. Тогда, если хозяева сменятся, можно будет требовать более высокую плату за службу. Лаана не была против. С недавнего времени она начала задумываться о том, чтобы подыскать себе другую прислугу.
Степенный ход гармов неожиданно замедлился. Кучер выругался, на середине бранной фразы спохватился и "зажевал" ее. Экипаж покачнулся — зашевелились охранники.
— Что случилось? — спросила Лаана, высунув голову в окошко.
— Мужик какой-то посреди дороги ковыляет, — зло ответил кучер. — Сворачивать не хочет, Урд его дери, а колея такая, что не объехать.
— Да он ранен! — воскликнул один из охранников.
— Глянь, — добавил второй. — Это не Таш случаем?
Карета закачалась, глухо застучала обувь спрыгивающих на землю мужчин. Не выдержав, Лаана распахнула дверцу и тоже соскочила на пыльную дорогу.