Эртанд затаил дыхание, следя за линиями. Он сообразил, что нат — а это не могло быть ничто иное, кроме как отражающий его сущность иероглиф, — отреагировал на страх. Сейчас он уступал место интересу, и схема опять медленно меняла очертания. В то же время некоторые линии оставались неподвижными, а на их фоне складывались новые узоры.
Маг внимательнее к ним присмотрелся. Казалось, он мог узнать некоторые, но какая-нибудь черточка вдруг извивалась червем и значение ускользало. Эртанд закусил губу, выискивая хоть что-то знакомое.
Нашел. В середине груди жесткими прутьями вклинился намертво въевшийся в память и иногда снившийся по ночам нат. Эртанд был готов поклясться, что это "рабство", но все-таки заметил некоторые отличия. К примеру, не было добавленного на ошейники рисунка, который заставлял говорить только правду. Зато было много другого, что цеплялось за края иероглифа, опутывая новыми и новыми смыслами.
"Несвобода", — внезапно понял Эртанд. Это не "рабство", это близкий ему по значению нат "несвобода".
Линии опять понеслись в безудержном танце. От их хороводов начало тошнить. Эртанд не выдержал и закрыл глаза, для верности положив сверху ладонь.
Так он сидел почти четверть часа, отмеряя время по собственному сердцебиению и слушая обрывки тинатских разговоров за окном. Никто не обсуждал ничего стоящего, ничего настоящего. Болтали обо всякой чепухе: мозолях от сандалий, каше на завтрак, несносном ученике, который поленился выучить урок. Кое-кто беспокоился о подтопленном огороде, но решил, что Вигларт со всем разберется. Он же настоятель.
"Надоело".
Эртанд встал, положил ошейник в сундук для готовых изделий, убрал стило в ящик с инструментами, а затем направился к двухэтажному флигелю, в котором жили женщины. Магов среди них не было, только "служанки для утешения", как любовниц стыдливо именовали в документах. Тинаток селили в отдельных обителях.
Еще возле крыльца душновато запахло цветами. Из окна лилась неумелая мелодия лиры. Игравшая девушка иногда не попадала в ноты, и подпевавшие подруги ее журили. Кто-то в глубине дома громко рассмеялся.
Весь мир мог встать с ног на голову, но в царстве женщин не менялось ничего.
От мысли, как Эртанд прижмет к себе Юссис, настроение понемногу улучшалось. Маг взбежал на второй этаж и постучал в комнату любовницы.
— Почему так рано? — раздался возмущенный голос. — Ты же сказала, что придешь через полчаса! Ой…
Дверь открылась. На Эртанда уставились большие зеленые глаза. Юссис явно никого не ждала — длинные русые волосы разметались по плечам, а на теле была одета одна полупрозрачная сорочка. Маг залюбовался видневшимся сквозь нее хрупким силуэтом.
— Я поднял тебя с постели?
Юссис хлопнула ресницами, мгновенно преображаясь в коварную соблазнительницу. В голосе сразу обнаружилась хрипотца, которой только что не было и в помине. Девушка распахнула дверь и принялась ходить по комнате, наклоняясь так, чтобы Эртанд мог во всей красе наблюдать ее ягодицы. А поднимать ей пришлось много что. Заколки, какие-то шкатулочки, ленточки — разные женские хитрости были разбросаны по всему маленькому посещению. Даже на балдахин Юссис умудрилась закинуть одно из платьев, которые занимали кровать.
— Заходи, сладкий. Прости, пожалуйста, я думала, это Кари. Мы с ней хотели повышивать вместе. Ты рановато что-то… Настоятель не будет ругаться?
Будет. Срок наказания не закончился, а Эртанд не выполнил заданную на сегодня работу.
— Мне все равно, — признался он.
Юссис остановилась.
— Эрт, солнышко мое, ты не боишься его злить еще больше? Он же запретит тебе видеться со мной.
— Будешь скучать по мне? — улыбнулся он.
— Ну конечно! Светик мой ласковый, я ж тут без тебя от тоски помру.
— Кари составит тебе компанию.
— Ой, эта Кари! — Юссис поморщилась и с загадочным видом добавила: — Сейчас что расскажу…
Пока она щебетала, расчищая кровать от хлама, Эртанд устроился в кресле. Он очень долго подбирал для себя женщину и теперь с удовольствием ею любовался. Юссис лучше всех отвечала его требованиям: невысокая, хрупкая, необычно загорелая для силанки. Ее фигура не поражала идеальностью пропорций, но мага это не волновало. Однажды Юссис призналась, что в борделе не пользовалась популярностью из-за узких бедер и узловатых рук, на которых сказалась утомительная работа прачкой в детстве. Но умела она многое. И еще она хотя бы немного напоминала Лил.
В отличие от некоторых тинатов, которые приписанных к обители женщин ни во что не ставили и обращались с ними, как вздумается, Эртанд Юссис берег. В ответ она его боготворила и выполняла все, что он просил. Маг надеялся, что любовница делает это искренне, а не потому, что для бывшей проститутки родить ребенка от тината было единственным шансом прилично устроиться в жизни. Особенно если у ребенка тоже откроется дар и его заберут с глаз долой. Поэтому очередь стать спутницами тинатов никогда не иссякала, и далеко не всегда сюда рвались публичные женщины. В редких случаях любовницы возвращались в обитель и жили здесь годами, на деле становясь тинатам женами.