Саттаро предпочитал убивать чужими руками.
– Кто хочет, может уйти, – сказал он, отступив вбок.
Коридор был пуст. Кирна дернула за руку замешкавшуюся шердку и торопливо потащила за собой мимо мужчин.
– Таш! – всхлипнула Лаана.
Он стиснул зубы и ничего не ответил, боясь поддаться чувствам и сойти с выбранного пути.
– Иди за ней, – сказал Саттаро. – Так будет лучше для всех.
Таш уже открыл рот, чтобы заговорить, – он мог бы многое сказать. И о том, что лучше – это убить одного проклятого ублюдка, который забрал Сердце мира с его законного места, и что не ему советовать, ведь это он – тот человек, по вине которого воины-ашареи сходят с ума, начиная вызывать пожары и убивать близких. И особенно – спросить, что случилось с тем добрым тихим парнем, который в доме эс-Мирдов покорно терпел издевательства над собой, считая их заслуженными.
Но Таш не успел издать и звука.
– Хватит искушать нас предательствами, убийца! – выкрикнул Птица.
Он кинулся с обнаженным мечом прямо на Саттаро. Таш едва успел отклониться, чтобы силанец не сбил его с ног.
Атака была обречена на провал. Саттаро отскочил, а вместо него к Птице с обрадованным ревом понесся Турн. Старик вовремя остановился, но, хотя он мог предвидеть движения, ему было не сравниться в скорости с каменщиком. Шипастая булава размозжила бы Птице голову, если бы Таш не отвел удар.
Стоило вскинуть меч, как мир наполнился восторженным шепотом пламени. Происходящее вокруг словно замедлилось, а Таш ощутил прилив сил. И все равно ему чуть не вывернуло руку, когда он скрестил клинок с булавой Турна. Огромный помощник Саттаро был тяжелее и сильнее.
– Целься в ногу! – предупредил откуда-то сбоку Глаза Гор.
Таш это уже заметил. По переданным от Ярхе словам выходило, что Турна, потерявшего ногу до колена, бояться нечего. То ли он соврал, то ли Саттаро научился приращивать конечности, потому что стоял каменщик на обеих ногах. Однако припадал на левую, словно у нее был изъян или Турн привык не опираться на нее при ходьбе.
Этим можно было воспользоваться, и Таш мгновенно атаковал его слева, заодно оттискивая от Птицы. Старику уже помогал Глаза Гор, стремительным нападением заставший Саттаро вжаться в валун.
Лаану Таш больше не видел, как и Кирну. Все, что находилось за пределами Срединного зала, поглотил алый туман. На сей раз Таш его не сдерживал – он
хотел
убивать.
Справиться с Турном оказалось непросто. Недостаток обучения воинскому искусству и отсутствие долгих тренировок он искупал звериной силой и бешеным напором, а магические символы на теле добавляли ему мощи. Когда он промахнулся и попал булавой по стене вместо Таша, от удара брызнуло каменное крошево, а на гладкой поверхности осталась вмятина.
Попытки достать Турна, даже слева, натыкались на вовремя выставленный блок или прерывались контратакой. Мгновенно стала ощущаться отчаянная нехватка щита, который мог бы закрыть от ударов. Таш быстро почувствовал себя тяжеловозом, который ходит по кругу, заставляя крутиться мельничное колесо. Одинаково невозможно было как покинуть круг, так и добраться до центра.
То, как вел себя каменщик, внезапно напомнило о первом хозяине, Илартане. Он использовал свою массивность, чтобы задавить соперника в первые же мгновения. Выстоять против него помогали или постоянные увертки, пока он не выдохнется, или грязные трюки.
На уставшего Турн, сражавшийся уже довольно долго, не походил. Оставался только второй способ.
Ненависть, вспыхнувшая при мысли об Илартане и его предательстве, помогла зажечь огненные наты. Они как будто сами потянулись от Таша, его собственного тела, к рукам, а потом вспышкой мигнули перед глазами Турна. Он отпрянул на долю мига, и этого хватило, чтобы ранить его в ногу.
Неожиданный ответный удар отбросил Таша в сторону. На миг в глазах потемнело.
Он был слишком беспечным, подобравшись к этой твари так близко.
Саттаро кричал какие-то нелепости о том, что хватит сражаться и что в этом больше нет смысла. Несколько слов пробились к разуму Таша сквозь затихшие после удара «