– Сложи оружие, Огонек! Ты не понимаешь!
– Заткнись, предатель! – процедил Таш.
Дух Эстарады был слеп, поэтому он не заметил, как клинок серебристой змеей скользнул к нему и вошел глубоко в тело. Таш дернул меч назад и с ужасом осознал, что тот застрял. Глаза Гор схватился за гарду, не позволяя вытащить оружие.
– Я пытаюсь защитить…
– Я могу убить его и голыми руками! – не слушая, рявкнул Таш.
С огнем в крови он мог что угодно.
Таш выпустил рукоять и отбросил от себя горного духа так, что тот повалился на пол. Поднять булаву Турна было делом одного вздоха. Саттаро уже скрылся в коридоре, студеный воздух которого ударил в лицо, сбив угар ашарея и заставив на миг замешкаться.
Враг не ушел далеко – его высокая фигура показалась за поворотом. Напасть не дал догнавший Глаза Гор, но Таш еще раз избавился от него на какое-то время.
Саттаро уже рядом. На расстоянии пары шагов! И он больше не убегал.
Шипастая булава взвилась в воздух. Саттаро резко развернулся…
Из его рук на Таша испуганными глазами смотрела Лаана. Совсем как тогда, в Меррекете. У ее шеи блестела сталь ножа.
Булава застыла. Кровавый туман, застилавший все в пределах нескольких шагов, поредел.
– Подойдешь ближе – убью ее, – предупредил Саттаро.
Она умрет все равно!
Таш сделал шаг вперед. Сразу же на плечи, пригвождая к месту, легли ладони Глаз Гор.
– Стой. Тогда ты, твоя женщина и твой ребенок будете жить.
– Мой… кто?
– Прости, – прошептала Лаана. – Я не могла уйти, не узнав, что с тобой.
Занесенная для удара рука опустилась. Булава с грохотом покатилась по шедшему под углом полу.
Огонь в крови все еще требовал смертей, но Таш не мог их дать. Не такой ценой.
Он встал перед Саттаро на колени, зная, что если не сделает этого, то бросится на него как есть, рвать глотку хоть зубами, но отомстить.
– Твоя взяла. Я проиграл.
Старый друг спрятал нож.
– Нет. Ты победил.
24. Сердце мира
Эртанд не хотел просыпаться. Он смертельно устал и мечтал отдохнуть, но кто-то терзал его тело, резал плоть и колол кости, заставлял биться спящее сердце, а закрытые глаза — против воли истекать слезами. Было так тяжело, словно на него навалился весь мир.
Неужели Саттаро был неправ? Иль с Урдом существуют, а он после смерти попал в Подземные чертоги Урда и это — его вечное наказание?
Когда Эртанд нашел в себе силы поднять веки, догадки подтвердились. Над головой, под круглым сводом пещеры, густо алел символ смерти. Ладони холодила каменная поверхность пола. Наты в этом месте словно имели вес. Они неподъемным грузом давили сверху, путая зрение бесконечными сплетениями линий, среди которых особенно выделялись четыре, похожие на полноводные реки. Сам Кровавый бог, стоя на коленях, склонился над ним в образе Саттаро — еще одно дополнение к вечным мучениям. Напротив замерло порождение Урда, серокожее безглазое чудовище, которое внимательно наблюдало за жертвой своего господина.
В руках Кровавого бога, заляпанного бурыми пятнами, мелькали то нить с иглой, то ножницы. Он вышивал наты на Эртанде, как ткачиха украшала бы узорами новое полотно.
С губ сошел полустон-полухрип.
Какой такой грех он совершил в жизни, что даже в посмертии ему суждено играть роль марионетки проклятого мага?
– Очнулся, — без выражения произнес Саттаро. – Поздравляю. Тебе все-таки удалось испортить мне планы.
Очередной стежок. В груди нарастала, как будто возвращаясь, боль. Дышалось с трудом.
Серокожее чудовище шевельнулось, следя за движениями жертвы. Эртанд наконец-то вспомнил его имя — Глаза Гор. Накатило жуткое ощущение, что это не чертоги Урда, а Экоранта и что все происходит взаправду.
— Ка… акх… — язык отказывался шевелиться в пересохшем горле. — Ка-акие… планы?
— Обрести бессмертие, конечно же. В отличие от тебя, мне не хотелось остаться похороненным в этих пещерах.
Точно. Он же мертв. Его грудь по меньшей мере в двух местах пронзил клинок. Разве нет? И сердце то ли не билось совсем, то ли постукивало слишком слабо, чтобы разобрать.
Новый стежок. От боли тошнило, и было страшно опустить взгляд вниз и увидеть, что там зашивает Саттаро.
Тот все понял без слов.
— Да, ты умер. Хитрый способ лишить меня единственного достаточно подготовленного помощника в получении бессмертия. Жаль, я недооценил твою смелость.
Эртанд все же посмотрел вниз. Худую грудь пересекали свежие уродливые шрамы. Словно ему вскрывали всю грудную клетку.