С местным населением ужиться по-хорошему не удалось. Кущин без особых колебаний поступил по-плохому. Несколько деревень жестоко сожгли дотла, уничтожив мужчин и забрав себе женщин. На остальные наложили дань. Кто пытался возражать, очень сильно об этом жалел. Крепкие мужчины подмяли под себя всю округу, перебили местных атонов и сборщиков податей, разгромили пару небольших отрядов храмовых солдат. Беспокоить их сразу перестали, правда, часть крестьян снялась с насиженных мест, не желая жить с такими опасными соседями. Но места тут были довольно многолюдными, народу все равно хватало. Минералов в Интер почти не приносили, но трав селяне собирали целые стога, на берегах местной реки Пришаны ценными растениями заросли целые поля. Утихомиренные деревни получали трофейную медь и стальные ножи, методом кнута и пряника земляне заставили работать на них около двух тысяч аборигенов.
Ноттингемцы рассказали о своей нелегкой жизни. В беседе время прошло незаметно. Наконец, показался местный город.
Интер стоял на высоком берегу широченной, величественной реки. Четкий квадрат деревянных стен, четыре башни по углам, две маленькие — по бокам ворот. Ров был неглубокий и сухой. Густав сокрушенно покачал головой:
— Слабая же у вас крепость. Если появится хотя бы тысяча солдат, сметут вас за три дня, ровное место останется.
— Замучаются сметать, — усмехнулся Егор. — У нас патронов еще много осталось, даже гранаты есть и много других неплохих сюрпризов. Кстати, вы говорили, что столковались с пришельцами. Как бы с них боеприпасы получить?
— Сложный вопрос, — скривился Хонда. — Наш Робин малость блефовал, когда на них жал. Те сказали, что транспортировка патронов невозможна. Даже порох и другие активные вещества передавать нельзя, хорошо хоть бензин и спирт согласились отпускать. Мы уже потом предлагали им телепортировать контейнеры напрямую, как с нами в свое время поступили, их потом можно поискать по округе. Но эти гады отнекиваются, дескать, опасно, совсем нельзя. Нам кажется, что пришельцы просто воду мутят, но сильно давить на них тоже опасаемся, кто знает, во что это все выльется, ведь пока они исправно доставляют нам все заказы, устройство связи работает на полную мощность.
Густав замолк, всматриваясь вдаль, затем взревел от радости и кинулся восторженно обниматься с часовым у ворот, это оказался его бывший одноклубник. Егор еле оторвал бывшего партизана от приятеля и повел ноттингемцев во дворец мэра.
Может это и не дворец, но здание высилось очень приличное, в Ноттингеме подобных сооружений не было. Огромный обеденный зал, через который их провел Егор, мог вместить без тесноты человек триста. Обстановка была предельно простой, но добротной, чувствовалось, что здесь хозяйничают весьма основательные люди.
Сергей Кущин имел такое мощное телосложение, что становилось ясно, откуда у него такое прозвище. Трудно было понять, в какую сторону он больше, по ширине или высоте. Егор быстро представил послов, тот радостно рявкнул:
— Земляки значит! Это хорошо, мы уж сами хотели к вам наведаться. Как вам наш Интер?
— Не Рио-де-Жанейро, но в остальном вполне нормально, — нейтрально произнес Хонда.
— Ну, так переселяйтесь все сюда, даже и не думайте! Мы должны держаться сообща. Места всем хватит, бабами я полностью вас обеспечу, не переживайте, самолично всех проверю, плохих ни за что не подсуну!
Здоровяк оглушительно захохотал, но обмануть Хонду таким дешевым простодушием было невозможно. Тот с одного взгляда понял, Медведь по характеру скорее ближе к лисе, чем к своему тезке, и ухо надо держать торчком, не поддаваясь наигранному обаянию гиганта.
— У нас в Ноттингеме все же получше будет, — тактично отозвался Хонда, — да и своих баб хватает, мы к вам не за этим добром пришли.
— Оно понятно, — ухнул Кущин, — только нечего о важном деле с порога говорить. Сейчас спокойно отдохнете, в доброй баньке попаритесь, а вечерком у нас ежемесячный городской праздник, День Граненого Стакана. Посидим, покушаем и не только покушаем. Завтра спокойно поговорим, или вы торопитесь?
— Ради хорошей бани я готов почти на все, — мечтательно охнул Густав.
— Добро, — заключил мэр и крикнул. — Цатра!
Из боковой двери появилась высокая, светловолосая женщина весьма пышных форм, почтительно замерла:
— Отведи моих новых друзей в баню, да прихвати им несколько симпатичных девок погорячее, видишь, товарищи устали с дороги, сами мочалку в руках не удержат.
Коротко хохотнув, Кущин покровительственно хлопнул повеселевшего Густава по плечу:
— Давай, паря, сравни сам, у кого бабы лучше!
Проводив глазами удалившихся послов, мэр повернул к Егору резко посерьезневшее лицо и строго спросил:
— Сколько их?
— Двое землян и пятеро местных, но те тоже с оружием.
— Доверяют аборигенам?! — удивился Медведь.
— Насколько я их понял — вполне. Они не трогали местных крестьян, с самого начала наладили с ними нормальные торговые отношения. Женщин насильно не забирали, честно выкупали у родных, жили с аборигенами в мире и согласии. Когда у них была серьезная заварушка с атонами, многие туземцы выступили на их стороне. Ноттингемцы сами их обучают и вооружают.
— Ни хрена себе, ну и дела! Что-нибудь еще интересное рассказали?
— Говорили, что как-то договорились с этими пришельцами. Те им высылают горы разного добра, нам такое и не снилось.
— С чего бы это такая радость?
— Пришельцам до зарезу нужен меркит, ради него они готовы на любые уступки. У ноттингемцев его полно, вот и пользуются своим положением.
— А где берут?
— Им с северных гор крестьяне приносят, там есть хорошие месторождения, его здесь используют на снаряды для пращ и баллист, он тяжелый, как свинец.
— Ясно. Что еще?
— Сказали, что землян у них в городе примерно как у нас, но вот пришлых крестьян около полутора тысяч. Отлично налажено собственное кузнечное дело, сами выплавляют железо из руды. Крепость у них гораздо мощнее нашего Интера, есть куча разных метательных машин, множество обученных лучников и арбалетчиков. Все солдаты у них отлично вооружены, имеют стальные или бронзовые доспехи.