- Зачем? Разве они не должны усмирять бунт в городе?
- Должны, но кто-то решил, что ему важнее поддержка аристократии, чем жизни горожан. Эс-Гор третий из сподвижников графа, кого убили за эту ночь при непонятных обстоятельствах. Стража считает, что бунт кто-то инсценировал для отвлечения внимания.
- И поэтому они так просто позволят повстанцам грабить склады? - поразился Таш.
Лердан скривился.
- Я бы с удовольствием сказал, что такое невозможно, но ты все видел собственными глазами. А приказывать этим стражникам я не имею права. Хотя если бы было объявлено военное время...
Железо доспехов заскрипело от того, как он сжал кулаки. Таш только вздохнул.
Вот что имел в виду Ксалтэр, когда говорил, что должна смениться власть, при которой рабам будет полегче. Так может, еще не все потеряно? Хотя ему-то что - он больше не раб. Пальцы сами потянулись к тому месту, где всего два часа назад замком висел ошейник. Теперь Таш свободен. Он может даже пойти в Шердаар и там навсегда забыть о рабстве. Может быть, даже обзавестись семьей. Если удастся найти девушку, похожую на Лаану...
Хозяин вдруг замер. Таш, от усталости не успев отреагировать, сделал еще несколько шагов и только потом повернулся.
- Таш, - голос эс-Мирда отдавал холодом зимней ночи. - Ты знаешь что-нибудь об этом бунте? Лучше тебе признаться, пока мы еще можем остановить убийства.
- Не в чем мне признаваться, - угрюмо ответил Таш. - Ксалтэр пару раз сказал отнести в город какие-то свертки и спрятать за ящиками или в щелях. Что за вещи, для кого - Урд знает. Это нарочно делалось, чтобы я не мог никого выдать, если меня поймают. Кто там пожары устраивает, я тоже понятия не имею. Ксалтэр обещал, что не будет никакого восстания и крови, что все пройдет мирно. Он вообще убеждал меня, что, если восстание будет вооруженным, оно обязательно провалится. Понятия не имею, что там у них изменилось в планах.
Направленный из-под сдвинутых бровей взгляд хозяина был темным. Что-то решив для себя, эс-Мирд снова двинулся вперед. Лица Таш не видел - они как раз проходили мимо домов, где никто не зажег фонари на ночь. Зато тон господина стал миролюбивее.
- А эта способность - поджигать людей без огня? Давно она у тебя? Как ты ее скрыл от тинатов?
Таш насторожился. Зачем он задает эти вопросы - прикидывает, как сдать раба в обитель? У него там брат, наверняка эс-Мирд хорошо знает, как разделываться с подобными Ташу. Но и врать шерд тоже смысла не видел.
- Никак. У меня никогда не было способностей к магии. Я только на днях понял, что могу как-то зажигать огонь. Но как, объяснить не могу. Единственное, что я выяснил, - это что огонь появляется только с приступами ашарея. Может, это и не магия вовсе.
- Значит, это началось не в то время, как ухудшилась погода? - продолжал выспрашивать эс-Мирд.
Таш собрался четко сказать "нет" - и вдруг осознал, что на самом деле не уверен в ответе. Если подумать, то ведь первый ашарей случился вскоре после того, как прекратилось биение Сердца мира, а в столицу понеслись гонцы с жалобами от землевладельцев на постоянные бури. Проклятый извращенец Эссис эс-Мерт потому и оказался в Каледхаре, что его отослали в провинцию под предлогом оценить ущерб, который понесет королевская казна из-за неудачного сезона.
- Я не знаю. Может быть, это всего лишь совпадение, - вслух произнес Таш. - Почему вы решили, что это началось именно тогда?
- Просто так. Не обращай внимания.
Для такого человека, как эс-Мирд, ответ прозвучал слишком скомканно. Таш с подозрением взглянул на него, но выражение лица, как и раньше, было не разобрать.
- Слышишь? Что там такое? - как будто пытаясь перевести тему, сказал хозяин.
У него получилось - Таш отвлекся на шум, забыв о странных вопросах.
Северные ворота из Внутреннего кольца были уже близко. Факелы на их стенах сияли маяком для тех, кто слишком поздно возвращался домой с затянувшегося пира у состоятельных друзей, хотя предназначались для стражников. Они досматривали всех, кто пытался проникнуть ночью в богатые кварталы, - а мало ли это вор или убийца? Сейчас там стояло больше людей, чем обычно. Судя по мрачным и зевающим рожам, ночному назначению, да еще в такой беспокойный час, радовались далеко не все.
За воротами, похоже, собралась толпа. На одной стороне площади вещал проповедник - мужчина взывал к имени Создателя характерными для жрецов подвывающими интонациями. Ташу они показались знакомыми. Не этот ли человек обзывал жителей Внутреннего кольца кровопийцами в тот раз, когда Лаана отправила рабов за ллитской мазью?
В стороне, как будто чуть дальше - а может, потому что голос оказался не настолько сильным, как у проповедника, - горожан пытался успокоить стражник. "Расходитесь!" - без особой уверенности призывал он. Таш усмехнулся. Кто бы там ни стоял, взволнованный народ одними воплями не усмирить.
- Пойдем другим путем? - спросил Таш господина.
Тот покачал головой.
- Придется обойти полгорода. Лавку за это время ограбят раз пять.
Через ворота их пропустили легко. Стражники вспомнили эс-Мирда и сразу загремели увесистыми ключами от небольшой двери, прорубленной в створке. Главный на посту (от остальных его отличал разве что получше начищенный нагрудник) напоследок по-товарищески посоветовал эс-Мирду вернуться и отсидеться дома. У стражника даже хватило честности признаться, что если господину понадобится помощь, то он вряд ли ее получит. У воинов на службе города есть приказы поважнее.
Хозяин скупо ответил, что способен сам постоять за себя. А Таш мысленно закончил слова караульного так: "...эти приказы - спасти шкуры приспешников эс-Наста". И вряд ли такой чести они удостоились хоть за что-то кроме лизания графского зада.
Маленькая дверь, прорезанная в воротах, отворилась, выпуская двух человек во Внешнее кольцо. Огни на площади резали глаза, а от ударившего в нос смрада разлагающейся плоти и потных тел захотелось согнуться. Толпа собралась, словно в будний день, и в то же время все было совсем иначе. Таш впервые попал на площадь ночью, но сразу ощутил разницу между обычной уличной кутерьмой и тем, что происходило сейчас.
Днем здесь всегда стоял гам от глашатаев, разносчиков, возниц и уличных артистов. Последние обычно оказывались самыми шумными, пытаясь декламацией стихов или игрой на музыкальных инструментах привлечь аристократов, купцов и вообще всех, кто способен платить деньги. Если этот беззаботный гам и прерывался громкими скандалами из-за столкнувшихся экипажей, он сглаживался общей ровной, никогда не прекращающейся болтовней. Площадь весело бурлила и тогда, когда на ней вешали очередного разбойника. Всегда находился кто-то, кто превращал трагедию в спектакль, который хоть кого-то да развлекал.
Люди, которые стояли здесь сегодня, не улыбались. Некоторые вместо корзин с покупками и сумок держали в руках дубинки, кочерги и другое простейшее оружие, но большинство пришло сюда не драться. Кто хотел, тот уже присоединился к бунтовщикам, сжигающим склады. Нет, эти пришли на площадь за ответами: какого Урда творится в городе? Почему столько повозок с едой едет совсем не на пустующий который день базар и почему целые стада домашнего скота ведутся на убой, вместо того чтобы придержать животных до суровой зимы, когда понадобится каждая кроха? И главное - когда власти перестанут вешать простых крестьян лишь за то, что те не вовремя подняли взгляд на чиновника?
Было похоже, будто взгромоздившийся на подмостки капитан стражи говорил совсем не то, что толпа хотела слышать. Длинная вереница трупов, болтавшихся на ветру за его спиной, вопреки призывам утихомириться и разойтись по домам действовала как угодно, но только не успокаивающе. Да и в красноречии стражник проигрывал сопернику. Бородатый жрец в сером бедняцком одеянии влез на столб напротив капитана, провоцируя его каверзными вопросами. Стражник так запинался, что складывалось впечатление, будто это не настоящий офицер, а кто-то в него переодетый. Болванчик, подсунутый народу на тот случай, если она вздумает разорвать его на клочки.