- Поползем к горам. Голову не поднимай. И молись Илю, чтобы стражники не заметили, что на гармах нас больше нет, и поехали за ними. Тогда проскочим.
Забывшись, Таш начал не только обращаться к ней на "ты", но и командовать. Лаана не стала его поправлять. Странно, но такое обращение от недавнего раба казалось естественным. Он явно гораздо лучше знал, что делать.
Может быть, у него получится ее спасти?
В это хотелось верить изо всех сил, и в то же время от отчаяния щипало в горле. Продвигаться к горам, согнувшись в три погибели, было тяжело. Лаана пожалела о том, что слезла с ящера. Сейчас та бешеная скачка виделась чуть ли не катанием на облаке. Платье до пят мешалось, путалось в ногах. Чтобы не упасть, приходилось задрать подол до нижнего белья и все время поддерживать. Под тонкой подошвой легкой обувки ощущался каждый камень. От взрыхленной почвы шел жар, и скоро захотелось пить. Листья и усики винограда лезли в лицо. Ткань цеплялась и трещала по швам, когда Таш протаскивал Лаану сквозь лозу - нужно было отойти как можно дальше от дорожки, по которой помчался гарм.
До отца она так не доберется. Хотя какое там до отца - до маячивших впереди гор дотерпеть бы. "Будь проклят тот день, когда я согласилась помочь Хинтасу..."
Мимо пробежал гарм. Ступал он тяжело, каждый шаг сопровождался клацаньем металла. Стражник. Лаана внутренне сжалась. Неужели они рядом с дорогой? А ей чудилось, что они прошли половину виноградника!
Снова звуки. Похожие, но все-таки немного иные - бух-бух, звяк-звяк. Слишком близко. Как она умудрилась их пропустить? Заслушалась собственным рваным дыханием?
Таш толкнул ее в заросли винограда и спрятался рядом. Приложил палец к губам. Как будто она ничего не понимает! Лаана постаралась вообще не дышать и для верности закрыла рот ладонью, прижимаясь к шерду. В бок больно упирался эфес меча, но шевелиться было нельзя.
Ее нет. Ее здесь нет...
- Эй! Я что-то вижу!
Завопили как будто прямо над головой. Лаана вдруг заметила, что край платья торчит снаружи их жалкого укрытия, и скорее дернула ткань на себя.
"Пожалуйста, Великий Илаан. Больше никаких мыслей об освобождении рабов. Больше никогда, клянусь. Пожалуйста, умоляю!"
- Вон туда! Что-то шевелится!
Мир застыл. В голове не осталось места даже для молитв. Только для одной мысли.
Я не хочу умирать.
Поступь гарма стала удаляться.
Это были самые желанные звуки в жизни Лааны. Она не была уверена, что так ждала даже первого плача своего ребенка.
- Живее, - шепнул Таш.
Он схватил ее за руку и опять потащил через виноградник. В тот же миг неподалеку закричал стражник. Лаана уже обмерла, но мужчина орал что-то про Урдова варха, который разодрал ему лицо.
Бред какой-то. Вархи - умные птицы, они не будут атаковать воина в поле. Наверное, ей это послышалось.
Еще чуть-чуть - и она не то что не слышала, а уже не видела ничего, кроме черно-серой земли и зелени винограда. Бежать, бежать, через "не могу" шевелить налившимися свинцом ногами. Лаана могла поклясться, что ее выдаст если не красное платье, то хрип. Хорошо, что на пути не попадалось рабочих, только один, и того удалось незаметно обогнуть. К счастью, варх отвлек внимание на себя. Это правда оказалась горная птица - скоро над головой захлопали кожистые крылья. Лаана уже испугалась, что хищник выбирает новую жертву, попроще, но он передумал нападать и взвился в небо.
А потом сзади раздались новые крики и звон стали. Лаане хотелось высунуться, проверить, что там, но Таш не позволил. Он отполз подальше, посмотрел сам и вернулся с озадаченным лицом.
- Стражников кто-то убивает.
- Кто? - спросила Лаана.
- Урд знает. Первый раз их вижу. Мятежники, наверное. Я бы к ним не совался - могут и нас на всякий случай прирезать, если узнают в тебе аристократку. Отдохнула? Нужно спешить.
Она покачала головой. Легкие горели. Сделать еще хоть шаг казалось невозможным.
- Может, посидим тут? Вдруг нас не заметят...
- Надо идти. Давай, давай же!
После нескольких попыток случилось чудо - Лаана нашла в себе силы поползти дальше. Как выяснилось, это было ненадолго.
- Лилана эс-Мирд и ее слуга! Можете выходить без страха. Мы не причиним вам вреда.
Таш продолжал тянуть ее вперед, но Лаана вырвалась и со стоном села возле виноградного куста. "Без толку, все без толку..."
- Мы знаем, что вы там! - добавил новый голос, женский, с сильным шердским акцентом.
- Достали, - вслух произнесла Лаана.
- Ты что творишь? - прошипел Таш.
Бывший раб уставился на хозяйку, как на полоумную, когда она с кряхтением поднялась на ноги и выпрямилась.
- Сдаюсь. Признаюсь во всех грехах. Только убейте сразу, хватит издеваться.
В ответ Лаана ожидала чего угодно, только не смеха. Однако силанец - совсем не стражник, по виду обычный путник, стоявший всего в трех рядах шпалер от нее, - именно это и сделал: согнулся, давясь от хохота. Пока она соображала, как это понимать, рядом с ней встал Таш.
- Убью любого, кто к ней притронется, - прорычал он, доставая из ножен меч.
Лаана зажмурилась.
- Дурак. Тебе-то зачем умирать? Убегай.
- Экая парочка, - все еще смеясь, произнес силанец. - А барон-то прав был. Лихета, глянь, дочка вся в тебя!
Она моргнула и перевела взгляд на женщину рядом с незнакомцем. Темные гладкие волосы с проседью, заплетенные в косу. Гордый взгляд карих глаз, маленький нос, острый подбородок. Лаана словно посмотрелась в зеркало, которое умело показывать людей спустя двадцать лет и в национальной одежде: длинной подпоясанной рубахе и штанах, по-мужски прихваченных снизу обмотками. Весь наряд покрывала вышивка из шерстяной нити, подозрительно похожая на тинатские символы. Такая же красовалась на рубашке силанца, который держал на согнутой руке некрупного варха.
Лихета. Если без силанского акцента, то Ли Хетта. Быть не может.
- Мама? - слабым голосом спросила Лаана.
24. Беглец
Днем раньше
Когда Эртанда выпустили из погреба, Лейст первым делом сбегал на кухню и уговорил повариху собрать целый поднос с едой. Главное место на нем, конечно же, занимала нарезанная ровными кругляшками колбаса. Друг даже вложил кусок хлеба в руку Эртанда, пока тот смотрел в пол.
Хотя нет, не было больше никакого пола. Была огромная шевелящаяся схема - вместо кровати, стен, колбасы и даже Лейста. Несколько суток Эртанд всматривался в нее, пытаясь разобрать на составляющие, понять, откуда в ней нат смерти, и теперь схема его не отпускала.
- Да ешь же! - рассердился друг. - Чего замер, как статуя? Вот Вигларт сволочь, - едва слышно добавил он. - У тебя щеки впали. И глаза. Ты вообще как скелет ходячий стал. Тебе еду хотя бы носили?
- Носили... Аппетита не было. Что он остальным сказал? - так же шепотом спросил Эртанд, подразумевая Вигларта.
- Что ты опасен. Вот-вот свихнешься и спалишь нас или во сне всех перережешь. Предупредил, чтобы мы за тобой приглядывали.
Эртанд хотел обозвать настоятеля Урдовым сыном и вдруг осознал, что, в общем-то, ему все равно. Вигларт был просто еще одной схемой, которую нужно преодолеть, чтобы достичь цели.
А еще следовало поесть. Чтобы исполнить задуманное, Эртанд должен быть полон сил.
Он откусил хлеба. По зубам вдруг проскреб песок. Маг с удивлением осмотрел ломоть. Раньше в обитель поставляли муку высшего качества, никому и в мысли не приходило дурить тинатов, пересыпая ее песком. Но теперь, похоже, времена поменялись - вдобавок ко всему мякоть пестрила черными точками насекомых.
- Это что, долгоносики?
Лейст отвел взгляд.
- Я бы хотел тебе хорошего хлеба принести, но его нет. Муку такой уже привезли. Другой не будет. Одна мельница в бурю пострадала, вторая от огненного вихря погорела, пришлось брать, что продавали, а там оказалось вот это. Всем, кто жаловался, Вигларт сказал: "Привыкайте", - передразнил он строгий голос настоятеля. - "Вся долина будет голодать, и нам придется потерпеть".