Заваль прошел мимо камина, не ответив на его призыв постоять и понежиться в жаркой пляске огненных языков. Отперев полированный деревянный кабинет, что стоял в углу у стены, он достал маску мягкой черной кожи, совершенно скрывшую верхнюю половину его лица. Иерарх посмотрелся в зеркало. Лишь волосы его - прямые, по плечи, с прядями, цвет которых менялся от темно-каштанового до светлого, - остались прежними. Резкие, аскетические черты его лица исчезли, угловатость смягчилась, сглаженная маской. Глаза, темные, настороженные и безразличные, как всегда, наблюдали за ним сквозь прорези в маске с обычным холодным любопытством. Только рот выдавал таящуюся в самых глубинах его души чувственность.
При взгляде на таинственную фигуру по ту сторону стекла Заваль, как и раньше, ощутил дрожь полувины, полувосторга. Иерарх Каллисиоры исчез, став таинственным незнакомцем, не ведомым никому чужаком, которому были доступны такие дела, похождения и наслаждения, о каких иерарх и помыслить себе позволить не мог. Надвинув маску, он словно бы заслонился от долга, что проклятием висел над ним всю жизнь, преследуя его с раздражающей настойчивостью хнычущего ребенка. Заваль-иерарх стал человеком Завалем...
Губы Заваля скривились от презрения - к себе. Именно в этой маске однажды он нарушил свои зароки и предал Бога. В этом обличье он спускался в Нижний Город провести ночь беспутств и разгула среди кабацкого отребья и шлюх. Он знал, что со временем должен будет заплатить за падение, - и вот наконец час расплаты пришел. Завтра его привяжут к столбу и будут поджаривать на костре, покуда крики его не стихнут, плоть не обуглится на костях, а душа не воспарит среди огня и дыма к престолу Мириаля посоветоваться с Ним и спасти всех этих проклятых девок и им подобных. Заваль так сжал кулаки, что ногти вонзились в ладони - у него тряслись руки. О Боже, Боже мой, мне страшно, я не хочу умирать...
Звук шагов на ступенях башни и громкий, резкий стук в дверь вывели его из задумчивости. Заваль вздрогнул и, сорвав маску, словно она обжигала его, поспешно запихал ее в карман. Страх и вина обратились в гнев. Эти покои принадлежали только ему, в них он мог хоть на время освобождаться от своей роли. Ни один слуга, если только его не вызывали специально, не смел тревожить его здесь; а значит, незваной гостьей могла быть только она суффраган Гиларра, его заместитель и помощница.
- Заваль! Ты здесь? - Низкий грудной голос Гиларры после долгого подъема слегка дрожал.
Иерарх Заваль снова взял верх, Заваль-человек отступил. Он выпрямился, разгладил смятые полы долгих черных одежд. Усилием воли вернул чертам бесстрастие маски, скрыв за ним сомнения и страх - и вину, что вечно терзала его, точно дым погребального костра. Быстро, словно, торопясь, мог бежать от угрызений совести, он прошел холодным коридором назад, в главный покой, и с такой силой распахнул дверь, что она ударилась о стену.
- Надеюсь, твои вести стоят того, чтобы вторгаться сюда! - вместо приветствия рявкнул он.
Гиларра, маленькая, кругленькая и просто одетая - ее единственным украшением были густые, темные, сбрызнутые сединой волосы, что струящимся плащом ниспадали ей на спину, - с выражением мученицы возвела глаза к потолку.
- Должны стоить, если заставили меня взойти по этим проклятым ступеням, - выдохнула она. - Почему ты не мог устроиться на нижних этажах, как все?
- Потому, что я - иерарх.
Любого другого сталь в его голосе заставила бы замолчать, но Гиларра, как всегда, не унялась.
- По мне - так ты заноза в заднице, Заваль. Ты забыл, что твой ранг получен тобой лишь благодаря случайности. Родись ты десятком мгновений позже...
- И иерархом была бы ты, - закончил Заваль. - И ты никогда, ни на единый миг не забываешь об этом, так ведь?
Взгляд, которым одарила его Гиларра, полыхал яростью.
- Наверняка все пошло бы иначе...
- Ты намекаешь, что во всем, что творится там, - Заваль с издевкой ткнул пальцем в окно, - виноват я? Я сознаю это! Ты ведь именно этого всегда и хотела - чтобы я стал Великой Жертвой? Ну вот, твое желание скоро сбудется... А когда ты избавишься от меня - станешь иерархом хотя бы по сану, до тех пор, по крайности, покуда мой преемник не вырастет и не наберется сил, чтобы править...
Гиларра вздохнула и утомленным движением отбросила с лица волосы.
- Во имя Мириаля, не будь большим тупицей, чем ты есть! У нас и без того довольно бед - нечего умножать их. Ты что, всерьез думаешь, что я хочу унаследовать весь этот бардак? Я, знаешь ли, еще в своем уме... - Тут глаза ее расширились: до нее дошел весь смысл сказанного. - Великая Жертва? Заваль, нет! Ты не это имел в виду!
Она возмущалась, но Завалю слабо верилось в ее искренность. Гиларра с удовольствием убрала бы его с дороги, хотя никому - даже самой себе никогда в жизни не призналась бы в этом. Заваль одарил ее долгим тяжелым взглядом.
Если до Дня Мертвых ничего не изменится, иного выхода не будет. Ты это знаешь, Гиларра, так почему бы нам не перестать притворяться? Если даже мы не решимся - твои любезные подданные решат за нас. Я имел уже беседу по этому вопросу с леди Серимой из Консорциума шахтовладельцев - и какой ущерб нанесут бунты, что последуют затем, сколько жизней они унесут?.. - Он сокрушенно покачал головой. - Не лги мне, даже во спасение. Ты не единственная пришла к выводу, что Мириалю нужен новый иерарх. Никто, ни в этом свете, ни в ином, не желает, чтобы правление мое продолжалось. Все решили, что мертвым я принесу больше пользы.
- Не понимаю, как ты можешь быть так спокоен, - прошептала Гиларра.
Заваль пожал плечами.
- А что мне остается? - легкомысленно поинтересовался он, но глазами встретиться с ней не решился: чего доброго, выдаст себя. Отвернувшись от Гиларры, он смотрел в окно. - Я хочу, чтобы ты сейчас же занялась приготовлениями к церемонии - канун Дня Мертвых завтра, так что времени у нас немного. - Собственный страх сделал его жестоким. - Боюсь, проводить Жертвоприношение придется тебе. Но подумай, какая власть будет у тебя, когда меня не станет. Это стоит парочки неприятных воспоминаний.