Идея революционной войны была популярна среди многих наших патриотов. Видя основное ядро контрреволюции в Кобленце — главном средоточии эмигрантов, зная о настроениях и мерах враждебных Франции держав, они полагали, что победоносная война покончит с международной контрреволюцией и упрочит положение нашего государства. Эта мысль широко популяризировалась в народе. Патриотов должно было бы насторожить, что правительство Людовика XVI также стремилось к войне, но это обстоятельство насторожило лишь наиболее дальновидных революционеров — Марата и Робеспьера.
Что же касается Бриссо и его друзей, то они быстро рассчитали все выгоды создавшегося положения: пропагандируя войну, льстя и народу и королю одновременно, они превращались в образцовых патриотов и вместе с тем могли рассчитывать, что будут приглашены в правительство. И действительно, упорство, с которым жирондисты почти полгода били в одну точку, не пропало даром: Людовик XVI пригласил их сформировать министерство.
Можно представить себе радость Манон, когда 21 марта, в одиннадцать часов вечера, Бриссо объявился в отеле «Британик» и бросил оторопевшему Ролану:
— Ликуйте, вы министр внутренних дел!
Конечно, хитроумная супруга новоиспеченного министра постаралась ничем не выдать своих чувств; она, вероятно, приняла известие сдержанно, словно само собой разумеющееся. Но в характере ее чувств нельзя сомневаться. Еще бы! Превосходились самые смелые грезы юности. Ее почитатели прорвались к верховной власти, а муж стал главой правительства! [12]
Но бочку меду отравляет ложка дегтя.
Среди всеобщих поздравлений раздается один скептический голос.
В очередном номере «Друга народа» Марат берет под подозрение новое правительство:
«…Все публицисты рассматривают образование якобинского министерства как добрый знак. Не разделяю подобного взгляда; в моих глазах опозоренные министры менее опасны, чем министры, пользующиеся доброй славой, но обманывающие общественное доверие…»
И еще:
«…Двор рассчитывает подкупить всех членов нынешнего кабинета и не сомневается в том, что своими преступлениями они восстановят против себя общественное мнение, как и все их предшественники…»
Но самый страшный удар — тем более страшный, что нанесен в присущей Марату саркастической манере, — оставлен на конец. И получил его почтенный супруг патронессы жирондистов:
«…Ролан де ла Платьер, бывший член зараженного лионского муниципалитета, кажется славным малым… Однако не может быть, чтобы его поставили к рулю управления министерством внутренних дел, не уверившись в его преданности монарху, о благополучии которого он так ревностно печется. Ждите, что он окажется вторым Делессаром…»
Всем было слишком хорошо известно, что Делессар, прежний министр внутренних дел, из-за своих интриг только что угодил в тюрьму…
Как можно было пережить такое?
Тем более что вскоре последовал новый дерзкий вызов.
Это произошло уже после объявления войны. Поскольку война началась с поражений, а Робеспьер, самый последовательный враг войны, эти поражения предсказал, Бриссо и его друзья, раздраженные до крайности, набросились на Неподкупного в Якобинском клубе.
Марат, как обычно, стал на защиту своего соратника. В одном из апрельских номеров «Друга народа» он дал сокрушительную отповедь «клике Бриссо — Ролана».
На этот раз особенно досталось «куму Бриссо».
До сих пор Марат ограничивался репликами и укорами в адрес своего бывшего ученика.
Теперь он поставил на нем крест.
Марат не просто повторил ранее известные факты. Он очень умело сгруппировал их и сделал выводы. Он доказывал, что Бриссо был законченным предателем, сначала платным агентом полиции, потом одним из заговорщиков, повинных в голоде столицы, и, наконец, сообщником изменников-генералов, работающим на благо «австрийского комитета», то есть, попросту говоря, врагов родины!
Должен сказать изумленному читателю, что в те времена партийные лидеры считали модным обвинять друг друга во всех смертных грехах; взаимное ожесточение заставляло терять чувство меры, и бриссотинцы недавно обличали Робеспьера почти в тех же преступлениях, в каких Марат обличал сегодня Бриссо. И все же это было «почти»… Марат превзошел своих врагов и заставил их в первый момент смолкнуть и оторопеть.