Голоса доносятся до меня снизу, и я останавливаюсь у подножия лестницы, прежде чем выглянуть из-за стены. Подвал более защищен, чем комната наверху, но он все еще убогий. Стены сделаны из бетона, но освещение такое же неприятное для глаз — оранжевое, как и на лестнице.
Однако не подвал заставляет меня сглотнуть.
Это мой брат, стоящий перед человеком, подвешенным к потолку за руки. Я вижу только напряженную спину Антона сквозь рубашку, которая была на нем этим утром, когда он сует контейнер с едой в лицо своему пленнику.
— Если ты хочешь снова голодать, я могу это устроить.
Мой позвоночник дергается от его мрачного тона. Это та часть Антона, которую я никогда не хотела видеть. В некотором смысле, это похоже на версию папы, от которой я была защищена.
— Пошел ты, — шепчет мужчина на едва слышном русском.
Мое сердце сжимается в груди, когда Антон заезжает кулаком мужчине по лицу.
— Попробуй еще раз и перестань выводить меня из себя.
Я наклоняю голову набок и вижу, что, конечно же, это Максим.
Он висит полуголый, его грудь полна рваных ран и засохшей крови, лицо в синяках, а губы кровоточат от удара Антона.
— Зачем Кирилл послал тебя сюда?
— Может быть, это для того, чтобы увидеть твое истинное гребаное лицо, мудак, — издевается Максим, а затем кашляет, захлебываясь собственной кровью.
Антон снова бьет его, заставляя цепи греметь.
— Я же просил тебя не злить меня.
Мой брат снова поднимает кулак, но я выскакиваю из своего укрытия.
— Остановись!
Глава 6
Саша
У меня трясутся ноги, когда я смотрю на ужасную сцену передо мной.
Я никогда не ожидала, что настанет день, когда Юрий — нет, Антон — будет пытать Максима.
Он его лучший друг.
Или, точнее, был его лучшим другом.
Если я правильно собираю все воедино, то, возможно, все, что связано с его дружбой с Максимом, тоже было фасадом.
Как и вся личность Юрия, Антон был погружен в течение многих лет.
Мой брат разворачивается, его мышцы напрягаются под рубашкой. Суровый взгляд превращает его глаза в зеленые, напоминающие гору с привидениями.
— Какого хрена ты здесь делаешь?
— Это я должна спросить тебя об этом, — я бросаюсь к ним, при этом пряча пистолет.
Большие глаза Максима расширяются, когда я приближаюсь к ним, даже когда он изо всех сил пытается удержать свое тело, хватаясь за цепи.
— Саша...?
Его невнятный вопрос ударяет меня в грудь. Я ожидала, что он будет шокирован моей сменой пола, тем более что он был против моего ухода из семьи Морозовых. Однако я не думала, что это задело его до такой степени.
Он выглядит таким преданным, таким... расстроенным.
Антон переводит свое внимание с него на меня, прежде чем сосредоточиться на том, кого можно смело считать его бывшим другом. Его челюсти сжимаются, а глаза сверкают так, как я никогда раньше не видела.
Нет.
На самом деле так было, когда он необъяснимо злился всякий раз, когда Максим вел себя фамильярно со мной или другими. Но это были лишь намеки на его сдерживаемые чувства — это, однако, чистая ярость.
— Ты девушка? — спрашивает Максим слабым, нехарактерным тоном.
Он всегда был громким, неукротимым, но сейчас он похож на побитого щенка с ранами по всему телу. Буквально и фигурально.
— Она девушка, — мой брат выплевывает это ему в лице. — Она все это время была женщиной, но ты, как гребаный дурак, верил, что она мужчина. Интеллект никогда не был твоим самым сильным навыком.
— Ты, блять, заткнись! — Максим вырывается из своих пут. — Это не твое дело…
Его слова прерываются, когда Антон сильно и быстро бьет его наотмашь. Удар плоти о плоть отдается эхом в тихом воздухе хуже, чем удар кнута. Это не удар, но ощущения намного хуже, судя по тому, как Максим замирает.
— Антон!! — я хватаю его за руку. — Что с тобой не так? Отпусти его!
— Отпустить его? — он повторяет медленно, даже угрожающе. — Он возглавлял людей, которые не так давно напали на нашу семью.
— Я уверена, что это еще не все. Кроме того, он не знал, что они были нашей семьей.
— Вот почему ты никогда не смогла бы победить Кирилла, — он смотрит мне в лицо. — Ты наивна и всегда пытаешься увидеть ситуацию под углом, которого не существует.
Мое горло наполняется тошнотой, а конечности дрожат, но я все еще смотрю на своего брата в его чертовски бесчувственные глаза.
— Человек, которого ты пытаешь до полусмерти, мой друг. Он также был твоим лучшим другом на протяжении многих лет, если только у тебя не раздвоение личности, которое заставило тебя забыть все, что произошло, когда ты был Юрием.
— Он охранник Кирилла.
— Он Макс, — я протягиваю ладонь. — Дай мне ключи.
— Знаешь, именно поэтому папа оберегал тебя. Он знал, что ты позволишь своим эмоциям руководить тобой во всем.
— Я бы предпочла иметь эти эмоции, чем жить как пустая оболочка. Так что, если ты не собираешься приковать меня цепью к потолку, дай мне чертовы ключи.
Мы смотрим друг на друга, кажется, целую вечность, ни один из нас не хочет отступать. Наконец, Антон лезет в карман и достает ключи, но не отдает их. Вместо этого он рывком развязывает путы Максима самостоятельно.
В тот момент, когда ноги моего друга касаются земли, он теряет равновесие. Мой брат мог бы поймать его, но он уходит с дороги, позволяя ему упасть.
Придурок.
Я бросаюсь к Максиму и пытаюсь помочь ему. Он отталкивает меня и мучительно принимает сидячее положение, так что его спина прижимается к стене.
Максим может быть добродушным, но у него есть глубокое чувство гордости. Например, ему никогда не нравилось навязываться людям или быть слабым. Он всегда гордился тем, что сумел выйти невредимым из всех операций, которые у нас были.
Его боевые навыки сравнимы только с навыками Кирилла и Виктора, и он постоянно бросает это всем в лицо, особенно Юрию/Антону. Поэтому оказаться в таком положении, должно быть, унизительно.
Мой брат стоит в стороне, прямо между Максимом и дверью. Если мой друг попытается сбежать, я уверена, что это плохо закончится.
— Ты в порядке? — я спрашиваю медленно, может быть, слишком, потому что он выглядит дерьмово. Его губы сухие и окровавленные. Один его глаз заплыл, а на груди — карта уничтожения Антона.
— Кто он для тебя? — Максим спрашивает вместо ответа на мой вопрос и выставляет подбородок в сторону.
— Он... мой брат.
— Брат, — повторяет он, как будто убеждаясь, что правильно расслышал. — Означает ли это, что вы вместе проникли в Организацию?
— Нет. Я только недавно узнала, что он мой брат. Я думала, что он мертв и... ну, он выглядел по-другому.
— Он убил Юрия.
— И я бы сделал это снова, если бы мне пришлось, — хладнокровно объявляет Антон с достаточной апатией, чтобы вывести меня из себя.