— Ты...
— Давай разделим их, двигаясь разными путями, — говорю я и, не дожидаясь его ответа, направляюсь на восток.
Я слышу его ругательства, прежде чем он бежит в противоположном направлении.
Прежде чем я успеваю найти безопасное место, сзади меня слышатся шаги. Я бросаюсь в сторону, стреляю и промахиваюсь.
Дерьмо.
Мне нужно наносить лишь расчетливые удары. Иначе у меня закончатся патроны, и я окажусь в смертельно опасном положении.
Они стреляют в меня, но я успеваю увернуться и спрятаться за деревом.
Если они стреляют на поражение, то их не могла послать моя семья, верно? По крайней мере, я надеюсь, что они не пытаются устранить меня.
Хотя это вполне возможно, если они думают, что я вернулась к Кириллу.
Проклятье.
Я перевожу дыхание, удерживаю пистолет обеими руками и медленно выглядываю из-за дерева.
Странно. Пока я была быстрой, они, вероятно, тоже, так где же они?
Внезапно в моей голове возникает предчувствие конца света, и я оглядываюсь назад как раз вовремя, чтобы увидеть фигуру в черной одежде, смотрящую на меня. Я стреляю в него до того, как он убивает меня.
Кровь заливает мое лицо, когда он падает на землю передо мной.
У меня нет времени проверять его личность, так как ко мне приближаются другие шаги. Поэтому я обращаю внимание на его оружие и бегу глубже в лес.
Тем временем мне удается перекинуться парой пуль с одним из моих преследователей.
Только когда я уже углубилась в гущу деревьев, мне удается убить второго.
Но я продолжаю бежать, подозревая, что третий находится где-то рядом.
Если это так, то что с Кириллом?
Убедившись, что никто не следует за мной по горячим следам, я проверяю координаты, которые он мне прислал. Я нахожусь в двадцати минутах ходьбы от хижины, до которой можно добраться, не возвращаясь через лес.
Я потратила примерно тридцать минут на погоню в кошки-мышки со вторым. Проще было бы встретиться с Кириллом в хижине, чем возвращаться в лес и рисковать быть подстреленной.
Тем более что у меня остался всего один патрон.
До хижины я добираюсь в рекордные сроки. Она расположена в горах, окружена деревьями, простирающимися до самого горизонта.
Вместо того чтобы войти внутрь, я осматриваю всю территорию, держа палец на спусковом крючке.
К счастью, Кирилл оказался прав, и они, похоже, не знают об этом месте.
Но есть одна проблема. У меня нет ключа. Я ищу под ковриком и под крыльцом, но в итоге нахожу его в одном из цветочных горшков, стоящих на ступеньках.
Оказавшись внутри, я облегченно выдыхаю, но продолжаю осматривать уютный уголок на случай появления незваного гостя. Убедившись, что я здесь одна, я прислоняюсь к спинке дивана и звоню Кириллу. Звонок сразу переключается на голосовую почту.
Черт.
Я прохожусь по домику. Он в порядке. Это Кирилл, в конце концов. Эти ребята не могли его достать.
Если только он не попал в засаду.
Может быть, те двое, что следовали за мной, были отвлекающим маневром, а в действительности армия охотится за жизнью Кирилла.
Дерьмо.
Дерьмо.
Чем дольше я ему звоню, а он не берет трубку, тем сильнее колотится мое сердце.
Я совсем забываю, почему я хочу, чтобы он покинул этот мир, и то, что если он умрет, я наконец-то освобожусь от него.
Но в том-то и дело. Я не думаю, что когда-нибудь освобожусь.
Горькая правда бьет меня по лицу: Я предпочитаю быть в этом поганом сосуществовании с ним, чем быть счастливой без него.
Я так чертовски больна.
Но, видимо, мне наплевать, потому что я выбегаю из дома и бегу через весь сад.
Он уже должен был быть здесь.
Он должен был...
Мои ноги подкашиваются, когда я вижу, как он заходит на территорию, в его руке пистолет, а на шее и груди кровь.
— Кирилл! — я бегу к нему. — Что случилось? В тебя стреляли...
Слова замирают у меня в горле, когда он встречает меня на полпути и прижимается своими губами к моим.
Глава 16
Саша
Я ошеломлена.
Нет, я парализована.
Какая-то часть меня полностью осознает, что я должна бороться с этим. Я должна дать ему по яйцам и убежать как можно дальше, потому что я знаю о его природе. Несколько месяцев назад он манипулировал ситуацией, чтобы заполучить меня и реализовать свои амбиции. Я не уверена, что он не повторит этого снова. Что в один прекрасный день он не заключит сделку, в которой ему придется пожертвовать мной.
Но с другой стороны, я так устала от своего режима бегства. Невозможно вспомнить, почему я должна сопротивляться, уходить и исчезать.
Мои губы дрожат под его жесткими, требовательными губами.
Поцелуи Кирилла всегда были незабываемыми, но этот поцелуй? Как будто я столкнулась с ураганом, и мой единственный выбор — позволить себя унести.
Он захватывает мой подбородок, его пальцы давят на кожу с неоспоримой силой. Все в нем кипит контролем и властью.
Его прикосновения.
Его грудь, которая прижимается к моей.
Его рука, которая приклеилась к моей спине.
Мои губы приоткрыты — или, может быть, я добровольно позволяю им разойтись.
Эмоции захлестывают меня с головой, и я уже не могу определить, что из этого — то.
Это легкое колебание — то, что нужно Кириллу, чтобы вторгнуться в мой рот. Его зубы впиваются в мой язык, давление растет по нарастающей, удерживая меня в заложниках своей интенсивностью. В тот момент, когда я думаю, что он прорвет кожу, он всасывает атакованную часть.
Я кусаю его в ответ так же сильно, может быть, даже сильнее. Я должна причинить ему боль за всю эту путаницу, предательство, разочарование.
Я хочу причинить ему боль.
Нет, мне нужно причинить ему боль за все, через что он заставил меня пройти только потому, что я глупо любила его.
На этот раз во рту появляется металлический привкус. Он тоже должен почувствовать его, но он не останавливается и не делает паузы в своей миссии по завоеванию меня.
Дрожащими пальцами я сжимаю его челюсть и закидываю руку, в которой держу пистолет, ему на плечо.
Кирилла не останавливает тот факт, что я укусила его до крови. На самом деле, он опускает руку к моему горлу и сжимает, одновременно углубляя поцелуй, почти высасывая душу из моего рта.
И знаете что? Я делаю то же самое.
Я месяцами не прикасалась к нему, и теперь, когда наконец-то делаю это, я не могу остановиться.
Я не остановлюсь.
Это все из-за глупых эмоций, которые во мне бурлят, и из-за тех проклятых мыслей, которые у меня были раньше. Я верила, что он мертв, или ранен, или его похитили, и только прикоснувшись к нему снова, я окончательно убедилась, что он жив.
Я могла бы положить этому конец сейчас.
Я должна.