— Ты не можешь верить этому дьяволу, Костя, — говорит она со спокойной решимостью. — Все, что я делала, было для тебя.
— Тогда прекрати это, мама, — умоляет он. — Просто прекрати это уже. Я никогда не хотел ничего из того, что ты мне давала. Я тоже никогда не просил об этом, так что перестань навязывать это мне.
— Как... как ты можешь так говорить? — она сердито смотрит в ответ на Кирилла. — Это все из-за тебя! Я знала, что ты будешь чертовым кошмаром с первого дня, гребаное дьявольское отродье. Просто умри!
— Нет! — я кричу, когда она делает выстрел.
Все происходит слишком быстро.
Дядя стреляет одновременно, а затем следует еще несколько выстрелов.
Льется кровь.
И еще больше крови.
Она брызжет на меня.
Нет, она льется изнутри меня.
У меня кружится голова, когда я смотрю вниз и обнаруживаю, что мои бедра пропитаны кровью.
Кто-то зовет меня по имени, но моя голова откидывается назад, и все погружается во тьму.
Глава 27
Саша
Я просыпаюсь из-за кошмара.
Я не знаю, в чем дело. Все, что я помню, — это барахтанье, удушье в луже крови.
— Саша?
Я смаргиваю влагу с век, а мое дыхание приходит в норму, когда я встречаюсь взглядом с налитыми кровью глазами Карины. Анна стоит рядом с ней, сострадательный взгляд скрывает ее обычно суровые черты.
В моей голове вспыхивают сигналы тревоги, и я начинаю садиться. Трубка капельницы впивается в мою руку, и Анна помогает мне выпрямиться.
Я смотрю на больничный халат и вспоминаю кровь у себя между ног.
Воспоминания нападают на меня все сразу. Будучи беспомощно привязанной к стулу, когда Кирилл получил...
— Где Кирилл? — выпаливаю я.
— С Костей, — отвечает Карина. — Он сказал, что Юля пыталась убить его, поэтому Костя оттолкнул ее, в то время как Кирилл сделал выстрел. Она в отделении интенсивной терапии. Чувство облегчения охватывает меня, и я делаю долгий вдох. Я была так уверена, что на этот раз в него точно стреляли.
Дверь открывается, и Кристина заходит внутрь. Она улыбается, увидев меня, хотя ее лицо бледное и усталое.
— Саша, ты проснулась. Слава богу.
— Мой... — я изучаю их лица. — С моим малышом все в порядке?
— Да, да, — Кристина сжимает мою руку. — У тебя было небольшое осложнение, но ты защитила его. Доктор сказал, что тебе нужно много отдыхать.
Моя грудь опускается, а слезы наполняют мои глаза, когда я кладу ладонь на живот. Когда я увидела кровь, то подумала, что точно потеряла его.
Их. Моего мужа и нашего сына.
— А... Кирилл знает?
— Про беременность? — спрашивает Карина. — Конечно. Это он привез тебя сюда и угрожал убить всех в больнице, если тебя не спасут.
— Как он воспринял это? — я чувствую себя ужасно из-за того, что не успела сказать ему сама. Хуже того, меня даже не было там, чтобы увидеть его реакцию.
Теперь все мои причины скрывать это от него исчезли. Ну и что, если он использует это, чтобы удержать меня рядом с собой? Это именно то, чего я хочу.
— Это было непонятно, — говорит Анна материнским тоном. — Он казался более обеспокоенным твоей безопасностью.
— Ох.
Сомнение начинает терзать меня изнутри. Может быть, я просчиталась в этом. С чего я взяла, что Кирилл хочет ребенка? Зная своих родителей, он мог испытывать отвращение к тому, чтобы иметь детей.
Мы никогда раньше не говорили о детях, и он, казалось, не заинтересовался, когда Карина упомянула об этом в тот день, когда он запер своего брата.
— Ты в порядке? — спросила я, сжимая руку Карины. — По поводу Юлии.
Она приподнимает плечо.
— Мне всё равно на эту женщину. Я просто рада, что ты, Виктор, и мои братья в безопасности.
Я тоже.
Я надеюсь, что Константин думает так же и не держит зла на Кирилла.
Мой муж может притворяться одиноким волком, но он нуждается в поддержке, которую может оказать ему только Константин.
У меня сводит живот при мысли о том, чтобы увидеть его и поговорить с ним о беременности. Что я должна сказать? Должна ли я вообще что-то говорить?
Сейчас все мутно, и я, кажется, не могу слишком долго концентрироваться на одной мысли.
В то же время я не могу перестать думать о Кирилле. Разочарована ли я тем, что его нет рядом со мной? Да.
Но я также знаю, почему ему нужно быть с Константином после того, как он выстрелил в свою мать.
В любом случае, мне нужно его найти. Но прежде, чем я успеваю это сделать, приходит врач, чтобы проверить меня, и говорит, что и я, и ребенок в безопасности. Однако мне нужно отдохнуть несколько недель, чтобы не усугублять свое состояние.
Никаких физических нагрузок, кроме ходьбы. Никакого грубого секса — это немного меня расстроило. Никаких поездок, которые длятся более часа. И летать тоже нельзя.
После того, как он уходит, я встаю и надеваю пушистый халат, который принесла для меня Карина. Пока Анна помогает мне завязать пояс, я спрашиваю:
— О, кстати, кто-нибудь из вас видел моего брата?
Лицо Карины бледнеет.
Мое сердце едва не падает к ногам. Кажется, я помню, как дядя Альберт стрелял, но у Антона тоже был пистолет. Он не мог причинить ему вреда, верно?
— Что такое? — спросила я. Мой голос дрожит. — С ним все в порядке?
— Да, не волнуйся, — Кристина похлопывает меня по плечу. — Он в безопасности.
— Почему я чувствую, что здесь есть «но»?
— Макс спас его, и получил пулю вместо него. Он тоже в отделении интенсивной терапии, — выпаливает Карина, ее веки наполняются слезами.
О, боже.
Нет.
Я не знаю, откуда у меня берутся силы, но я уже беру капельницу и выбегаю из палаты.
Я не слушаю их, как они зовут меня по имени или просят быть осторожной.
Все мое тело словно горит, когда я поднимаюсь на лифте в отделение интенсивной терапии. Затем все мои хаотичные эмоции прекращаются, когда я подхожу к зоне ожидания.
Массивная масса мышц сидит на одном из стульев, кровь пропитывает его шею, руки и рубашку, когда он держит голову в ладонях.
Я медленно подхожу к своему брату, мое сердце колотится так громко, что я боюсь, что оно вырвется наружу. Оказавшись перед ним, я осторожно касаюсь его плеча.
Антон поднимает голову, и впервые в нашей жизни я вижу слезы, подступающие к его глазам.