Арт уложил подругу на себя и обнял.
— У тебя сердце медленно бьётся. Почему?
— Не знаю. Но ты — эльф. Не знаю, как и против каких законов жила твоя мать, но ушки у тебя имеют то же свойство, что и у эльфов. Они дрожат в момент опасности. И крылышки у тебя эльфийские. Разве Тень имеет крылья?
— Не знаю, — Кира пожала плечами неуютно и освободилась из хватки, не шевеля руками, он сам выпустил. — Я — была единственной Тенью и никогда не видела других, как я. И очень плохо помню место, где появилась, очень плохо помню дом.
— Хорошо, давай вспомним человеческий мир, — он внезапно указал рукой в просвет между тучами. — Тени всю жизнь сопровождают людей.
— Эти Тени уже лишены индивидуальности после приобщения к человеческому миру. Тень сначала должна умереть за себя, чтобы не противоречить законам человеческого мира.
— Но у людей нет крыльев и у их тени тоже. Значит — ты всё-таки эльф. Странный, но эльф.
— Сам ты странный, — она ударила его кулаком в грудь. Арт рассмеялся.
— Ты — Светлый эльф, Кир. И это твоё право. Я — уже не смогу, а ты ещё можешь выбирать, кем быть. Можешь даже… тёмным эльфом, — робко понадеялся он. Кира села окончательно.
— Опять меня на другую сторону перетягиваешь!
— Да ты! Ты… Просто… Короче, это моя работа и всё! — она села на колени резко, как он.
— Слушай сюда, рогатый! Я не хочу быть частью твоей работы и вообще твоей жизни! Понял?! Если понял, то замолкни!
Другие эльфы всегда стремились пройти мимо этой «парочки». Где были они оба — там после случались разрушения, о чём по требованию директоров обоих половин Академии этим эльфам не сообщали.
— Ты — касаешься Избранного, — глаза Арта горели яростью, они оба покрылись тёмной аурой, но просто вцепились друг в друга и почти душили, однако он был спокоен. Почему возле них всегда тормозили эльфы они не знали. Почему пялились? Почему небо всегда менялось над ними с такой скоростью — этого не знали тоже.
— Ты на виду у всех держишь за воротник, почти за шею тёмного эльфа, будучи светлым.
— Ай… — Кира теперь чистила руки и пыталась сделать вид, что ничего не произошло и она не смотрела в его заколдованные Тьмой от рождения глаза так близко, после чего чуть отсела от него, довольного и честно сказала:
— Не знаю, зачем ты это выучил, но спасибо, что напоминаешь правила кодекса. С тобой я теряю голову, а точнее, мысли. Они куда-то разбегаются.
Ей резко взлохматили волосы. Теперь, посидев с ним в траве у Академии она точно была похожа на тёмного. Такая же, неаккуратная.
— Давай, чтобы подтвердить твой статус эльфа найдём тебе человека! Я пару составлю. Будем следить за одним каким-нибудь ребёнком или взрослым, подростком или дедушкой, не важно.
— Арт, не ты решаешь, кто будет противоположен в борьбе за человека. Это решение принимают Высшие Сферы. Когда же ты учиться начнёшь? Хоть раз открывал учебник?
— Я учебником только ухо чищу. И я не верю в Сферы. Их нет, их не существует. Как и Ск…
— Скрывающихся в тенях? — хмыкнула Кира.
— Ой, ах ты! Мелочь… — он покраснел до самых ушей, закрыл себе руками рот и снова собирался почесать ухо, Кира наклонилась навстречу. Она нежно дунула, и из его уха вылетела пожухлая трава. Арт расслабился снова, заложил руки за голову, а ногу на ногу. Но как всегда резко вскочил. Протараторил:
— Только ты сделай подарок для своего человека! Подумай, — и исчез. Но с дерева услышал:
— Ты не хочешь опоздать? — она даже вскочила.
— У тебя учусь! Иди, а то сама опоздаешь, Светлячок.
— Хм… До встречи, Тёмненький. «Он такой ненормальный, такой чокнутый… такой смешной», — последняя мысль пришлась на последний порожек крыльца перед дверью Академии Оллмарус.
Для Арта день должен был быть потяжелее учёбы в Академии. Семейная встреча. Ха, скорее, семейная пытка. Он никому не мог рассказать о своей настоящей жизни.
— Спасибо, дядя Жлое, — улыбнулся гадко эльф, когда старый тёмный, весь в бородавках — хозяин этой лавки, полной тёмных секретов, протянул племяннику сундучок с флейтой Арта. Тот был очень рад, ведь когда-то родители, прежде чем отдать его в половину Академии Колберг, почему-то отобрали любимый музыкальный инструмент. И теперь он мог избавиться наконец от фальшивой флейты-копии и использовать настоящую свою силу. Арт в предвкушении тут же открыл замок и схватил чёрную, блестящую флейту, собираясь сыграть на ней что-нибудь, Жлое хмуро прикрыл все отверстия, и звук просто не пошёл.
— Не смей быть со мной таким вежливым! — закричал старый эльф и покачал головой, — Арт, неужели тебя совсем ничему не научили? — эльф вспушил свою причёску и разлёгся в кресле.
— Не волнуйся, дядя. Когда мне объявят моего противника, я буду издеваться над ним так, как ещё никто и никогда не издевался! — Арт потёр руки, ему стало неуютно от собственных слов, но выглядело так, как будто он злорадствовал.
— Его ещё не объявили? — задумался Жлое и погладил свою бороду.
— Нет, — ничуть не удивился тёмный эльф, — Я же самый худший в Академии! И конечно, они должны выбрать противника, который будет достоин проиграть мне.
— Твоё нахальство меня радует, — улыбнулся дядя и снова испортил волосы Арта, которые тот поспешил довести до прежней лохматости. Он тоже улыбнулся и тут же схватил свою флейту, — а теперь иди. И ты обязательно должен опоздать завтра с утра! — крикнул эльф.
— Да! Конечно! — отозвался Арт.
Он выскочил на ночную улицу, бережно закрыв и прижимая к себе флейту, абы как кинул на спину свой рюкзак с готовым домашним заданием, которое буквально заставил себя закончить в последние часы, зная, что директриса не оставит это без внимания. И сворачивал уже к лесу, услышал голос дяди, машущего ему рукой:
— Не разочаруй меня!
Арт вдавил голову в плечи и заторопился от дома по тропке к Сумеречному лесу, где вдруг замигал и совсем погас фонарь. Так что теперь чужой лес предстал перед ним одной ровной, чёрной стеной. Он не знал, чего там ждать. Но тёмные эльфы не должны бояться темноты ночи, они должны любить её. И он любил. Очень любил смотреть на воду, когда она отражает звёзды, часто, когда не мог уснуть, пытаясь найти, какая из них самая тёмная. Но эта ночь предвещала скорый дождь, и чёрные, злые рычащие под ветром тучи заслоняли даже луну. Арт невольно остановился в нерешительности. Но тут, в подбородок его кольнул уголок сундука. Тёмный эльф вытащил свою флейту, начал играть какую-то странную мелодию, только когда почти преодолел дорожку до поворота, сообразил, что это песня, которую пели светлые эльфы им на праздник. День единства. И стал напевать сам. Не знал, почему, но она ему нравилась, от неё исходила сила, как будто здесь он сейчас был не единственный, а это Арту было очень нужно. И поэтому он шёл и тихо напевал, подыгрывая себе, наблюдал, как под его мелодию словно танцуют все цветы и деревья, просыпаясь, чтобы пропустить эльфа в свой лес и уснуть снова. Вовсе не такая страшная ночь сама спасала его от всех возможных опасностей. Пока Арт играл, листья и ветки на поворотах осторожно подхватывали эльфа и переносили мимо болот, ям, коварных паутин, не давая ночным жителям увидеть их гостя.
Двигаясь по дорожке, к утру тёмный эльф вышел к станции. На душе было легко, ни одной гадости не приходило в голову. Наоборот, он думал о скорой встрече с друзьями, о том, насколько профессор Гнозис оценит его работу. Арт решил отдохнуть, всё равно ещё было много времени. Присел на камень и достал свой муляж всего Сумеречного леса, проверил с наслаждением, остался ли тот запах, какой должен быть в настоящем Сумеречном лесу? Но ему казалось, что получилось даже лучше оригинала. Арт не заметил, как уснул и отпустил свой рюкзак, в который спрятал муляж.
Эльф открыл глаза, ничего не почувствовав в руке. Так и есть. Его домашнее задание пропало. Арт разозлился. Но быстро понял: разнося деревья вокруг, он рюкзак не вернёт. И вдруг, неподалёку послышалась какая-то возня. Тёмный эльф быстро спрятался за кустами. На поляне плавучего острова-станции было огромное количество красных муравьёв. Они окружили рюкзак, несколько залезли внутрь и стали всё оттуда вытаскивать. Записки, карандаши, тетради, когда на траву выпал какой-то ящик, муравьи остановились.