— И никаких других денег у вас не отложено? Ни одного пенни?
— Вот именно. Есть, правда, немного, но в аккредитивах. Бедна как церковная мышь — это про меня сказано. — Она отважно улыбнулась, смахнув со щек набежавшие слезинки, а затем ее лицо исказила гримаса презрения к собственной слабости.
— Полагаю, это вам не помешает. — Маккензи сунул руку в карман и, достав носовой платок, протянул Салли.
Она взяла его, вытерла мокрые щеки и вернула ему.
— Огромное спасибо. Не буду вам ничего объяснять, это долгая история. — Она пожала плечами, стараясь справиться с потрясением и держаться как ни в чем не бывало.
— Слишком долгая, чтобы поделиться со мной?
Салли кивнула и стиснула зубы, подумав о неизбежных последствиях своей пропажи.
— Вы не знаете, что мне надо сделать, чтобы забрать багаж из самолета, мистер Маккензи? — спросила она.
— Есть разные способы. Мы можем навести справки.
Он сказал «мы». Значит, не собирается оставить ее на произвол судьбы — во всяком случае, пока. Почему-то Салли утешила эта мысль.
— Но… — его взгляд задумчиво остановился на ней, — возможно, здесь нет особой необходимости. Все зависит от вас. Я могу предложить вам нужную сумму, достаточную для вашего путешествия.
— Как вас понимать? Вы мне дадите деньги в долг?
На вопрос он ответил вопросом:
— Сколько вы потеряли? Она назвала сумму.
— Денег на все время не хватит, но я надеялась там подработать, чтобы было на что прожить. Я, знаете, отправилась в это путешествие, — пустилась она, сама не зная почему, в объяснения, — отчасти по личным причинам. Когда мой покойный дед… — она на мгновение умолкла, вспомнив седого добродушного старика, которого так любила в детстве, — так вот, когда дедушка был молодым, он решил побывать в Новой Зеландии. Добирался он туда на корабле, никаких реактивных самолетов в ту пору не было. Он прожил там пять лет, и ему так понравилась страна, что не хотелось возвращаться домой.
— Выходит, это сентиментальное путешествие?
— Вроде того. — Она нахмурилась. — Да, так оно и есть. — Из ее груди вырвался непроизвольный вздох, она устало улыбнулась. — Я не могу взять у вас деньги, мистер Маккензи, но все равно спасибо, что вы их предложили.
— Поймите, я…
— Не имеет смысла. Я не сумею вернуть вам долг. Все мои сбережения ушли на билет, а того скромного запаса, который у меня был, я, получается, лишилась. Это правда, а уж ваше дело, поверите вы мне или нет.
— Я вам верю, — кивнул он головой. — С какой стати мне вам не верить?
Тут как раз по громкоговорителю сообщили, что самолет, на который Салли взяла билет, скоро вылетает и пассажирам нужно срочно проследовать на посадку.
Она посмотрела на Макса Маккензи, и в ее глазах мелькнул откровенный страх.
— Мой багаж! Без него я не смогу вернуться домой. Его уже погрузили в самолет. Там все мои вещи. Что мне делать?
— Билет сейчас у вас? — отрывисто спросил он. — Хорошо. А что касается наличности, то я ведь вам предложил взять у меня в долг. — Он поднял ее чемодан, а другую руку подал Салли, которой больше ничего не оставалось, как встать и двинуться вслед за ним.
У таможенного контроля он протянул ей дорожную сумку, а сам направился к другому посту. Салли задержалась из-за стоявшего перед ней в очереди мужчины. Пройдя досмотр, она огляделась, но Макса поблизости не увидела. К трапу уже потянулась группка людей.
— Пассажиры клубного класса, удачливые ничтожества, — услышала она чьи-то слова.
Заметив в группе высокую фигуру, она догадалась, что это Макс. Подойдя ближе к самолету, она убедилась, что это и вправду он.
Сердце ее забилось. Человек, который в последние часы стал для нее поддержкой и опорой, ушел. Все это время Салли цеплялась за него, как за скалу, чтобы не утонуть в бурном море. Короче, она почувствовала, что лишилась друга. Он обещал ей выручить с деньгами, правда, это ничего не значит — бывает, и близкие люди дают обещания, не собираясь их исполнять. Но не только это, призналась она себе, заставило ее ощутить потерю, причем настолько сильно, что у нее даже защемило сердце.
Она потеряла самого этого человека, уравновешенного, независимого, внушающего доверие к себе, а главное — проявившего к ней участие. Второй поцелуй, пусть он и был показным, для журналиста, оставил след и на ее губах, и в сердце. Макс Мак-кензи обладал какой-то магнетической притягательностью, и она не смогла противостоять ей.
И тут Салли поймала себя на том, что думает о нем уже в прошедшем времени. Суетливая толпа оттеснила ее назад, но вот наконец она взошла по трапу и отыскала свое место в салоне. Оно оказалось рядом с проходом. Убрав свою ручную кладь, она огляделась по сторонам, пытаясь выяснить, где находится Макс.
По крайней мере, утешала она себя, они в одном самолете. Но столь известный человек, должно быть, успел забыть о своей ничем не примечательной спутнице, и, возможно, она его больше не увидит.
— Мисс Дирлав!
Салли открыла глаза, услышав, как кто-то мягко окликнул ее. С надеждой вскинула она глаза на подошедшего. Сердце застучало в груди сильнее, чем все моторы самолета. Нет, это не сон, ведь она не спала.
— Простите, если разбудил… — начал было Мак-кензи.
Она покачала головой.
— Я задумалась, вот и все.
Он наклонился и оперся рукой на подлокотник ее кресла. Она уловила легкий и приятный запах, заметила, как изогнулись его брови. Увидела тонкие морщинки у верхней губы, резко очерченные скулы и решительный подбородок. Вдруг черты его лица показались ей такими дорогими, что у нее сладко заныло сердце.
Он осмотрелся по сторонам. Как хорошо, что он не может прочесть ее мысли, мелькнуло у нее в голове.
— У вас, оказывается, место в салоне для курящих. Вы курите? Нет? А человек, сидящий рядом со мной, курит, и его рассердило, что он по ошибке очутился среди некурящих. Он пытался поменяться, но безуспешно. Я сказал ему, что попробую договориться с вами. Вы не против?
— Я… я с удовольствием пересела бы, но… — У нее уже язык не поворачивался повторять одно и то же. — У меня нет…
— Вам не придется доплачивать, вы просто пересядете. И оба окажетесь в выигрыше.
Салли от радости чуть не запрыгала. Будь ее воля, она пустилась бы в пляс прямо здесь, в проходе. Да, конечно! — захотелось выкрикнуть ей.
— Нет, я не возражаю, — любезно проговорила она, хваля себя за самообладание.
Макс дотянулся до верхней полки и снял ее дорожную сумку. Он ее уже запомнил, с умилением подумала Салли и покорно пошла следом.
Курящий пассажир с пылом объявил, что «навеки ей благодарен». Салли уютно устроилась в кресле и ощутила себя на седьмом небе. Теперь она сидит рядом с человеком, которого и не мечтала снова увидеть.
— Все хорошо? — поинтересовался Маккензи, и она кивнула головой. Он достал из кармана кресла залитую апельсиновым соком газету и уткнулся в нее.
Ни у одного мужчины, подумала Салли, бросив взгляд на его профиль, нет таких длинных ресниц и такого мужественного, приковывающего к себе внимание лица.
— Вас не рассердит мой вопрос? — робко проговорила она. — Это пятно на вашей рубашке… оно, кажется, отошло. Вам удалось его оттереть?
— Какая наблюдательная женщина, — сухо откликнулся он. — Я успел купить новую рубашку, пока вы ходили пудрить нос. Запачканная лежит у меня в чемодане.
— Позвольте мне заплатить за вашу новую рубашку… — начала было она, но тут же осеклась, вспомнив о потерянных деньгах и решив, что ее предложение прозвучало весьма нелепо.
Он сразу все понял и ухмыльнулся в ответ, коснувшись ее плеча.
— Я ценю ваше предложение, но, даже если бы у вас были деньги, неужели вы думаете, что я бы согласился?
Пытаясь унять волнение, Салли нервно расстегнула сумочку. Ее бросило в жар, когда он прикоснулся к ней кончиками пальцев. Ей показалось, что ее плечо задымилось. Она вынула пудреницу, открыла крышку и, перед тем как попудриться, всмотрелась в зеркальце. Круглое лицо, и особенно нос, немилосердно блестело, хотя это, без лишней скромности признала она, не портило общего благоприятного впечатления. Пухлые губы, против обыкновения, плотно сжаты, над верхней губой застыли капельки пота. Да, ей пришлось много пережить за день, и нервное напряжение по-прежнему сказывалось. Однако больше всего ее беспокоило другое — как бы там ни было, а она летит в Новую Зеландию без гроша в кармане.