– Ну вот! – с досады шлепнула по воде, окатив рядом стоящего Монгола.
О-оо. Кажется, сейчас меня будут убивать.
– Извините.. – резко подняв обе руки вверх в отступающем жесте, второй раз обрызгала закипающего как чайник мужчину. Того и гляди, скоро пар из ушей пойдет. Рычание вместо свиста я уже хорошо слышу.
Такой смешной, словно рассерженный бульдог. Несдерживаемый смех эхом раскатился по цокольному этажу, еще больше раздраконивая мужчину.
–Бела! – от захватившей меня радостной эйфории, я начала дурачится, плескаясь в воде.
– Непослушная девчонка! Ты напросилась… – захватив меня в кольцо своих крепких рук, Монгол опрокинул нас в воду, нырнув почти до самого дна…
Глава 5. Бела (22/02)
Погружаясь на самое дно, до хруста костей впечаталась в тело мужчины, жадно обхватив ногами рельефный торс. Ближе. Я хочу быть к нему еще ближе, соприкасаться каждой частичкой тела с его разгоряченной плотью. Я бы все отдала, чтобы стать в этот миг дикой лианой, обвивающей ствол этого могучего дуба.
Жарко. Стало слишком жарко в ледяной воде. Огонь, зародившийся тягучим клубочком внизу живота, плавно покатился выше, вырисовывая изгибистые линии на моем теле. Поднимаясь к налившейся сладостным соком груди, огненный шар захватил мои легкие в плен язычков пламени, яростно выбивающих остатки воздуха.
Как же трудно дышать…Внутри все горит, затуманивая пеленой дыма мой разум…
–Ах.. –наконец вынырнув из воды, начала жадно глотать воздух, впившись от страха ногтями в мощные предплечья мужчины. Он сумасшедший. Еще немного, и я бы задохнулась…
– Теперь ты будешь хорошей девочкой, Бела? – грубо схватив за подбородок, Монгол впился своими хищными глазами, распутывая мой огненный клубочек еще сильнее.
– Нет…– полушепот срывается с моих губ прежде, чем я соображаю, на что собственноручно подписываюсь в этой неравной битве. Битве изнывающего от жажды прикосновений тела и чистого разума. Вернее, жалких остатков от этого разума…
– Нет..?! – не переспрашивая, а констатируя факт, пытливо вглядывается в мое лицо мужчина. По-видимому, проверяя меня на вменяемость.
– Нет…– больше для себя, чем для него еще тише повторяю, слизывая язычком влажные капельки воды с горящих губ.
– Придется мне тебя наказать, Бела.. – продолжил заговорщическим тоном Монгол, сохраняя на лице непроницаемую маску отрешенности, не дернувшись ни единым мускулом.
– Накажи…– взмолилась в отчаяние мужчине, задыхаясь от нахлынувших градом эмоций, вибрато отзывающихся дрожью во всем теле.
Когда он жестко смял мои ягодицы своей стальной хваткой, возбуждение достигло высшей точки, вырвав хриплый полусон из моей груди.
– А ты, оказывается, развратная девочка, Бела…– дурманяще прошептал у самого ухо Монгол, ловко расстегнув застежку моего «купальника».
Щелчок замочка, выпускающего на волю моих малышек, сиреной прозвенел в мозгу, вмиг возвращая меня на землю.
Очнувшись от этого гипноза, быстро прижала сползающий лифчик обратно к груди.
– Что…что вы делаете? – не веря в происходящее, в бреду тараторю себе под нос. Невозможно. Это же Монгол. Он никогда не станет заигрывать со мной. Я для него лишь пыль, которую необходимо постоянно стирать подчистую, уничтожая оставленные следы грязи. Зачем он раздевает меня? Зачем?!
– Ты же хочешь, чтобы я тебя трахнул, да, Бела? – зло усмехнувшись, наконец, ответил мужчина, полностью игнорируя мои жалкие попытки отодвинуться.
– Нет…– мне страшно. Я не хотела, чтобы маленькая шалость дошла до такого… Как же так…Это же Монгол. Папин друг, который постоянно делает вид, что меня не существует в этом доме, в его жизни, и в этом мире…
– Разве? – молниеносным движением сдернув с меня проклятый лифчик, Монгол рыча закусил зубами сосок, до боли сжав мои ягодицы.
– Ах…–Боже…Это сон. Это чертов сон, Бела!
Пулей слетев с кровати, побежала в ванную, приводить себя в чувства. Что за бред? Что мне сниться? Господи. Я схожу с ума. Почему мне сниться это извращение? Да какого собственно хрена мне вообще сниться Монгол?
Конечно, будет он меня соблазнять. Ага, сто лет в обед! Нужна ты ему, Бела, как коту балалайка! Как только мы вынырнули, Монгол тут же сбросил меня с себя как противно прилипшую водоросль, слизко облепившую его божественное тело. Одарив меня своим привычным призрением, он молча вышел из воды и скрылся в своей комнате. Наверное, отмывался от моих прикосновений.